Мельница

Где моя голова? Там где ноги? Где уши? Где член… вовлеченные в ложь, а внутри –жернова…

Мне отгадывать грез моих вечных и чувств заводных острова, как без смысла слова?

Амбар

Мне твой мир целовать, когда клад из зерна перемолот в муку моих странствий в надежды…

Мне тебя принимать в извращенных чулана углах, озаренного трепетным даром невежды. 

Пекарня

Маг, снимающий ткань с раздвоеного хлеба зари в жерлах чувственных кованной печи,

Запекающей тела парного манящие светлые дни, обменявшего зëрна экстаза на свечи...

Харчевня

Я. вкушающий дня твоих пыльных дорог, далеко не ушедших от дома, шальные ошметки,

Перерезан, как вольная степь, идиотской рекой и заполнен тобой, и болею от хлеба и водки.

Твердь небесная

Как мне песнь обогнать и остаться на ветках зеленых, заколдованных злостью ухода,

В караваях любви, не вошедших в меня нежной манной сердец и души оголенного кода?

Баня

Выйдет жуть из меня, затаенная в жилах, нелепых и хилых на великой картины подтеках,

Той, где эрос, измученный болью прихода на свет, извивается в сущих и грешных дорогах.

Терем

Ускользающий сладкий проверенный рай не дает и дает, не хранит полноты ощущенья…

Льется свой и не свой, грудь терзающий яд моих горестных мук, раздирая основы творенья.

Мастерская

До молекулы - сладкой крупинки лица, я твою принимаю бесстыдную суть перед Богом

Я сжимаю в губах имя песни твоей, собирая соленые брызги из пены для ночи итогов.

Ярмарка

Как продать моих ветреных снов беззастенчиво рвущихся в страстном порыве оркестры7

Как купить мир ветров, сокрывающий копи желаний твоих в донебесных краях и небесных?

Бог

Наваждение - страсть, примирение - боль, осязание - суть изорвавшихся нитей бездонного тела…

А сомнения - чушь, породившая в нас едкий вызов себе в бренном теле души опустелом.

Вавилонская башня

Может есть это в нас, и не стоит взлетать, ждать зари, бить болезненно крыльями воздух.

Жар растраченный только до звезд бы дожать, донести до истерзанной башни, как лозунг!

Погост

Пусть о слабых заветных укромных вселенной местах наслаждений и радужных сводах

Позаботится юность беспечная в новых азарта разгульного пенных и болесных родах.

Я

Ну а я, остолбованный песней и скверной душой бунтаря, своей памяти блажь принимаю,

С алтаря раскаленную простынь полей, безысходно закованных льдом февраля, брошу маю.

Мы

Исступленный порыв, твой и мой, мой и твой, растворенный в раскатах святого оргазма,

Невзаправдашней, светлой, бездонной, земной безысходной любви всех любовей земных был смелее гораздо…

Ты все бросаешь мне в лицо –

Любовь, корзины, блузки, тряпки…

Я, как пропавшее кольцо,

Над жаркой схваткой наглецов

В твоих руках - белья охапки.

Я из Харькова… Я из Харькова!