Поднявшись, я посмотрел в том направлении, в котором, вероятно, смотрел и он. Человек, в которого он собирался стрелять, должно быть, стоял среди деревьев, где-то неподалеку. Я прошел вперед, бесшумно ступая по траве.

Две латунные гильзы отметили то место, где стоял тот, кто стрелял: как я надеялся, — Тарлтон. Непродолжительные поиски среди деревьев позади его огневой позиции привели меня к едва заметному отпечатку ботинка, а потом и к лошадиным следам.

Я вернулся к Коттону, мы сели на лошадей и отправились по следам.

— Он просто вышел оттуда и поскакал прочь, — предположил я, — едва ли он знал, что тот человек мертв. Он оставил вторую лошадь на этот случай. А может быть, как раз уезжал на лошади, когда другой человек внезапно открыл по нему огонь.

Горный склон был скользким от грязи. Мы обнаружили четкий след, наполненный дождевой водой.

— Не похоже, чтобы он направлялся в Шайенн или Ларами, — заметил Коттон.

— Он потерял стадо. Теперь едет за ним.

— Один?

— Уж такой человек. К тому времени, когда он вызовет подмогу, скот будет уже далеко, может, в Колорадо. А так он идет по свежему следу.

— По-твоему, как давно это было?

— Сам прикинь, Кэкстон Келси, Квини и остальные заезжали в форт Ларами, значит, им пришлось оставить скот в Форксе, а небольшое стадо отогнать на продажу. Так что Тарлтон мог добраться до Форкса как раз в их отсутствие.

Конечно, хозяин ранчо оставался на месте, плюс все помощники, которые на него работают. И раз уж это тайный лагерь бандитов, кто-то из них мог сшиваться поблизости.

Мы прибыли в Форкс на закате. Ранчо состояло из хижины примерно тридцати футов длиной и десяти шириной, с низкой кровлей, фасадом выходившей к трем крупным загонам, и односкатного сарая. Все это размещалось в низине между двумя ручьями. Крутые берега ручьев послужили естественными стенами для еще большего загона, расположенного в пойме. Русло перегородили в двух местах, выше и ниже по течению, а пространство между загородками заполнили несколькими сотнями коров.

В загоне, расположенном возле хижины, стояло не менее двух дюжин лошадей. Коттон посмотрел на открывшуюся картину и достал табак. Пока он делал себе самокрутку, из трубы хижины медленно поднялась струйка дыма. В окне загорелся свет.

Примостившись за гребнем холма, я сел рядом с Коттоном, который прятал окурок в ладони, и стал наблюдать за тем, как серые постройки, постепенно чернея, растворились в ночи, оставив на виду лишь светящееся окно. Какое-то время видно было, как на фоне красного неба поднимается темная струйка дыма, но и она исчезла вскоре после появления первых звезд.

Внизу хлопнула дверь, и мы услышали голоса, но с такого расстояния слов разобрать не сумели. Сколько их там могло быть? Двое или две дюжины?

И где был Тарлтон? Остался ли он мертвым лежать на полях Вайоминга? Или находился где-то поблизости, наблюдая за тем же окном, что и мы? Или в качестве пленника сидит где-нибудь внизу? Последнее мне казалось сомнительным. Если бы они его обнаружили, то убили бы… если б смогли.

— Что будем делать? — спросил Коттон.

— Как раз думаю. Логично было бы тихонько спуститься вниз, открыть двери загона, выгнать лошадей, а потом и скот. Мы могли бы отогнать стадо далеко на север, прежде чем им удалось бы поймать лошадей.

— Они станут искать тебя.

— Пусть ищут. Мы с ними разберемся, когда придет время. Вопрос в том, где Тарлтон? У меня такое ощущение, что он рядом и разрабатывает план, подобный нашему. Мне не хотелось бы гнать стадо прямо на него.

Мы подождали немного, предоставив возможность обитателям хижины поужинать, разуться и начать играть в покер или отправиться спать.

— Коттон, — решился наконец я, — сейчас я спущусь вниз и к чертовой матери разгоню лошадей. А ты накинь веревку на столб той изгороди, что находится вверх по течению, и опрокинь ее. Потом заезжай с другой стороны и гони скот. Выведи стадо на равнину. Если сможешь, направь его на север, а на рассвете постарайся согнать в одно место. Я догоню тебя и, чем смогу, помогу.

Он сдвинул шляпу на затылок и потушил окурок.

— Ну уж нет, — заявил он. — Это наше общее дело. Я подписался работать на команду. Так что теперь — куда ты, туда и я. Если начнется перестрелка, то, безусловно, внизу, возле хижины. Хочу в ней поучаствовать.

Не стану врать, что его заявление меня не обрадовало. Вдвоем мы управимся лучше, чем в одиночку, но я хотел держать его подальше от самой заварушки.

— Ладно, — нехотя согласился я, — если так хочешь получить пулю в живот, поехали.

Мы затянули подпруги и уселись на лошадей. Я полагал, что у них едва ли есть какое-то наблюдение, но на любую неожиданность бандиты среагируют быстро. План наш был прост: мы открываем ворота загона и выгоняем лошадей. Всех лошадей, как я надеялся.

Как только лошади разбегутся, скачем к загону для скота, опрокидываем северную изгородь и выгоняем стадо. Гоним его вверх по течению, на равнину, с которой бежит ручей, и направляем на север.

Вряд ли они готовились к подобному нападению. Ранчо стояло в уединенном, обособленном месте, никто никогда здесь еще не селился. Севернее и южнее пролегали почтовые маршруты, но через эту область не проходили дороги, и вокруг не было ни одного ранчо.

Опять же севернее и южнее имелись подходящие рынки сбыта для небольших партий скота. К северу серьезными потребителями являлись военные гарнизоны и правительственные службы по контактам с индейцами, а на юге — рудники.

Ночь выдалась тихой. Не оставляя следов, мы спустились по склону к ручью. Теперь до нас доносился запах дыма. Позади загонов мы остановились и спешились.

— Гляди за дверью и окнами, — предупредил я, — пока я открою загоны.

Примостившись за кучей дров, Коттон приготовился спорить с каждым, кому придет в голову выйти наружу. А я направился вдоль забора к воротам и был так поглощен мыслью о том, что нужно распахнуть их как можно тише, что проглядел то, что мне следовало бы заметить. Приподняв засов, я растворил створки… и выпустил из бутылки джина.

К воротам оказался привязан груз, который тянул створки обратно при попытке открыть их. К той же веревке опытная рука подвесила полдюжины консервных банок, наполненных галькой. Когда я распахнул ворота, веревка дернулась и банки с камнями произвели страшный грохот.

В хижине кто-то опрокинул стул и грязно выругался. Следующее, что я помню, это как подпирал ворота загона, чтобы они оставались открытыми, дверь хижины распахнулась, и во двор ударил сноп света, выставив меня на всеобщее обозрение. В то же мгновение Коттон выстрелил.

Пуля ударилась о дверной косяк, а человек, вскрикнув, отскочил назад. Коттон выстрелил снова. Я услыхал звон разбитого стекла и бросился вокруг загона, стараясь побыстрей добежать до противоположного края.

Коттон вскочил, криками подгоняя лошадей, и мы услыхали, как заметался табун. Стук копыт, вопли и выстрелы привели в неистовство лошадей, и они вырвались из ворот.

Раздался выстрел из хижины. Свет потух. Люди выскакивали из дверей и рассредоточивались вправо и влево. На бегу я запрыгнул в седло и почувствовал, как напряглись мышцы моего коня, когда он припустился галопом. Коттон издал победный техасский клич, мы обогнули загон, паля в противников, засевших возле хижины, и поскакали к ручью, где находилось стадо.

Следуя по тропинке, которую мы приметили раньше, Коттон одолел крутой подъем. А я тем временем затаился в густой тени под деревьями и ждал, считая секунды, которые уйдут у него на то, чтобы попасть на противоположную сторону. И тут я услыхал, как пронзительно взвизгнула проволока. Что-то лопнуло, я заорал на коров и пальнул из револьвера.

Внезапно, чуть ли не у меня из-под ног, возник человек и выстрелил. Вспышка сверкнула так близко, что я на мгновение ослеп, а пламя опалило мне щеки. Я с размаху опустил ствол револьвера вниз на