любви.Невольно, милые мои,Меня стесняет сожаленье;Простите мне: я так люблюТатьяну милую мою! XXV.Час от часу плененный болеКрасами Ольги молодой,Владимир сладостной неволеПредался полною душой.Он вечно с ней. В ее покоеОни сидят в потемках двое;Они в саду, рука с рукой,Гуляют утренней порой;И что ж? Любовью упоенный,В смятенье нежного стыда,Он только смеет иногда,Улыбкой Ольги ободренный,Развитым локоном игратьИль край одежды целовать.XXVI.Он иногда читает ОлеНравоучительный роман,В котором автор знает болеПрироду, чем Шатобриан,А между тем две, три страницы(Пустые бредни, небылицы,Опасные для сердца дев)Он пропускает, покраснев.Уединясь от всех далеко,Они над шахматной доской,На стол облокотясь, поройСидят, задумавшись глубоко,И Ленской пешкою ладьюБерет в рассеяньи свою.XXVII.Поедет ли домой; и домаОн занят Ольгою своей.Летучие листки альбомаПрилежно украшает ей:То в них рисует сельски виды,Надгробный камень, храм Киприды,Или на лире голубкаПером и красками слегка;То на листках воспоминаньяПониже подписи другихОн оставляет нежный стих,Безмолвный памятник мечтанья,Мгновенной думы долгий след,Все тот же после многих лет.XXVIII.Конечно, вы не раз видалиУездной барышни альбом,Что все подружки измаралиС конца, с начала и кругом.Сюда, назло правописанью,Стихи без меры, по преданьюВ знак дружбы верной внесены,Уменьшены, продолжены.На первом листике встречаешьQu' ecrirez- voussurcestablettes;И подпись: t. av. Annette;А на последнем прочитаешь:'Кто любит более тебя,Пусть пишет далее меня'.XXIX.Тут непременно вы найдетеДва сердца, факел и цветки;Тут верно клятвы вы прочтетеВ любви до гробовой доски;Какой-нибудь пиит армейскойТут подмахнул стишок злодейской.В такой альбом, мои друзья,Признаться, рад писать и я,Уверен будучи душою,Что всякий мой усердный вздорЗаслужит благосклонный взор,И что потом с улыбкой злоюНе станут важно разбирать,Остро иль нет я мог соврать.XXX.Но вы, разрозненные томыИз библиотеки чертей,Великолепные альбомы,Мученье модных рифмачей,Вы, украшенные проворноТолстого кистью чудотворнойИль Баратынского пером,Пускай сожжет вас божий гром!Когда блистательная дамаМне свой in-quarto подает,И дрожь и злость меня берет,И шевелится эпиграммаВо глубине моей души,А мадригалы им пиши! XXXI.Не мадригалы Ленской пишетВ альбоме Ольги молодой;Его перо любовью дышет,Не хладно блещет остротой;Что ни заметит, ни услышитОб Ольге, он про то и пишет:И полны истины живойТекут элегии рекой.Так ты, Языков вдохновенный,В порывах сердца своего,Поёшь, бог ведает, кого,И свод элегий драгоценныйПредставит некогда тебеВсю повесть о твоей судьбе.XXXII.Но тише! Слышишь? Критик строгойПовелевает сбросить намЭлегии венок убогой,И нашей братье рифмачамКричит: 'да перестаньте плакать,И все одно и то же квакать,Жалеть о прежнем, о былом:Довольно, пойте о другом!'– Ты прав, и верно нам укажешьТрубу, личину и кинжал,И мыслей мертвый капиталОтвсюду воскресить прикажешь:Не так ли, друг? – Ничуть. Куда!'Пишите оды, господа,XXXIII.Как их писали в мощны годы,Как было встарь заведено...'– Одни торжественные оды!И, полно, друг; не все ль равно?Припомни, что сказал сатирик!Чужого толка хитрый лирикУжели для тебя сноснейУнылых наших рифмачей? -'Но все в элегии ничтожно;Пустая цель ее жалка;Меж тем цель оды высокаИ благородна...' Тут бы можноПоспорить нам, но я молчу;Два века ссорить не хочу.XXXIV.Поклонник славы и свободы,В волненьи бурных дум своихВладимир и писал бы оды,Да Ольга не читала их.Случалось ли поэтам слезнымЧитать в глаза своим любезнымСвои творенья? Говорят,Что в мире выше нет наград.И впрямь, блажен любовник скромный,Читающий мечты своиПредмету песен и любви,Красавице приятно- томной!Блажен... хоть, может быть, онаСовсем иным развлечена.XXXV.Но я плоды моих мечтанийИ гармонических затейЧитаю только старой няне,Подруге юности моей,Да после скучного обедаКо мне забредшего соседа,Поймав нежданно за полу,Душу трагедией в углу,Или (но это кроме шуток),Тоской и рифмами томим,Бродя над озером моим,Пугаю стадо диких уток:Вняв пенью сладкозвучных строф,Они слетают с берегов.XXVI. XXXVII.А что ж Онегин? Кстати, братья!Терпенья вашего прошу:Его вседневные занятьяЯ вам подробно опишу.Онегин жил анахоретом;В седьмом часу вставал он летомИ отправлялся налегкеК бегущей под горой реке;Певцу Гюльнары подражая,Сей Геллеспонт переплывал,Потом свой кофе выпивал,Плохой журнал перебирая,И одевался...XXXVIII. XXXIX.Прогулки, чтенье, сон глубокий,Лесная тень, журчанье струй,Порой белянки черноокойМладой и свежий поцелуй,Узде послушный конь ретивый,Обед довольно прихотливый,Бутылка светлого вина,Уединенье, тишина:Вот жизнь Онегина святая;И нечувствительно он ейПредался, красных летних днейВ беспечной неге не считая,Забыв и город, и друзей,И скуку праздничных затей.XL.Но наше северное лето,Карикатура южных зим,Мелькнет и нет: известно это,Хоть мы признаться не хотим.Уж небо осенью дышало,Уж реже солнышко блистало,Короче становился день,Лесов таинственная сеньС печальным шумом обнажалась,Ложился на поля туман,Гусей крикливых караванТянулся к югу: приближаласьДовольно скучная пора;Стоял ноябрь уж у двора.XLI.Встает заря во мгле холодной;На нивах шум работ умолк;С своей волчихою голоднойВыходит на дорогу волк;Его почуя, конь дорожныйХрапит – и путник осторожныйНесется в гору во весь дух;На утренней заре пастухНе гонит уж коров из хлева,И в час полуденный в кружокИх не зовет его рожок;В избушке распевая, дева (23)Прядет, и, зимних друг ночей,Трещит лучинка перед ней.XLII.И вот уже трещат морозыИ серебрятся средь полей...(Читатель ждет уж рифмы розы;На, вот возьми ее скорей!)Опрятней модного
