— Передай этой леди, что я поеду с ней. Скажи, что если у Роди была копь, так мы ее найдем.

Пэт Брейди зашагал домой, а Дат Маури стоял, докуривая сигарету.

Может, он ведет себя как круглый дурак? Может, он сдуру ищет приключений на свою голову, изображая из себя поводыря кисейной барышни в этом Богом забытом краю? Однако все же какое-то предчувствие велело ему согласиться. А интуиции он верил. К тому же, если разобраться, Миранда — девушка-то с головой. Есть в ней этакая основательность, что-то такое, что внушает доверие; чувствуется, что с ней можно и в огонь и в воду… Такие нечасто встречаются.

— Дат, — сказал он сам себе, — опять черт дернул тебя за язык — вот и получай кучу хлопот на свою голову.

И все же он не был расстроен. Он своим решением был доволен, хоть и не мог объяснить, почему. Он решил действовать на авось, как Бог на душу положит… и, может, оно и окупится… А его предчувствие основано на двух крупицах информации, добытой за последние дни. Может, эти две ниточки и не свяжутся в узелок, но уж если свяжутся — а чутье ему подсказывало, что так оно и будет, — то в момент, когда грянет буря, он окажется в самой гуще событий.

— Да, приятель, дурья твоя башка, судьбу испытываешь, не хочешь легкой жизни, — сказал он опять сам себе. — Да и когда ты искал ее, легкую жизнь-то, и когда ты бегал от хлопот и опасности?..

Вот и все. Оставалось только надеяться, что майор Брионн будет начеку.

Ручей весело журчал по камням; на поверхности воды плясали солнечные блики. Немного ниже по течению, где прозрачная вода обегала застрявшую корягу, поверхность слегка рябило.

Мэт сидел на берегу под деревом, сквозь листву которого, как сквозь сито, пробивались солнечные лучи. Он ловил рыбу, но, пожалуй, не всерьез. Скорее просто сидел, прикрыв глаза, не замечая времени, и был счастлив, был, что называется, наверху блаженства.

Журчала вода, шумел верхушками деревьев ветер. Звуки доносились откуда-то издалека, как шум поезда за много-много миль. По ту сторону ручья, совсем рядом, две белки, негромко шурша, перебегали с ветки на ветку.

Мэт слышал, как ярдах в тридцати, на месте их стоянки, работал отец, напевая что-то при этом.

С тех пор как они покинули Проментри, прошло недели три, и теперь они были у подножия гор Юинта. Брионн сначала собирался двигаться дальше на юг, но неожиданно передумал и свернул дальше в горы. Вот Мэт сидел и размышлял над этим.

Отцу его давно хотелось попасть в определенное место в Юте, так отчего же он вдруг передумал? Нет, Мэт нисколько против этого не возражал. Он никогда не видел земли красивее чем эта. И ему нравилось все время вольно странствовать. Но как-то непонятно себя ведет отец…

Например, как они переезжают с места на место. Стоит им найти хорошее место для стоянки, как они тут же снимаются и едут дальше, неожиданно, без объяснений. И с каждым таким переездом все глубже забираются в дикие места. Все это заставляло Мэта задуматься, потому что обычно все эти переезды случались после ночных блужданий отца.

Брионн обычно разбивал лагерь, готовил ужин, немного беседовал с Мэтом и укладывал его спать. А после этого обычно говорил:

— Я скоро вернусь, — и исчезал во тьме.

Отсутствовал он недолго. Возвращался неожиданно, проверял, все ли в порядке — при этом Мэт обычно притворялся спящим, — и исчезал опять. И каждый раз брал с собой оружие.

Иногда он уходил на заре и тогда подыскивал место с хорошим обзором где-нибудь на вершине скалы.

Началось это примерно неделю спустя после отъезда из Проментри, когда они ночевали вместе с тремя какими-то старателями. Те появились из темноты и, представившись, подошли к костру.

— Вот так и надо делать, Мэт, — объяснил Брионн. — Когда подходишь к чужому костру — обязательно подай голос и назови себя. Без этого нельзя — могут в тебя выстрелить, и будут по-своему правы.

Эти трое Мэту сразу понравились. Один был довольно молодой парень, рыжеватый, в веснушках и с большим кадыком. Он так и сыпал шутками и разными историями Остальные были постарше, но тоже много рассказывали и делали все быстро и умело.

Брионн слушал. И предупредил Мэта:

— Будешь внимательно слушать — многое узнаешь. Если научишься слушать и слышать то, что говорят, смотреть и видеть то, что есть, — то тогда проблем у тебя будет вдвое меньше.

Старатели говорили о здешних местах. Мэт внимательно слушал, стремясь выделить важные подробности, а не просто следить за нитью беседы. Он скоро заметил, что отец своими расспросами направляет разговор в нужное ему русло. Джеймс разузнавал о здешних краях, о людях, которые могли встретиться, о тех, кому доводилось здесь бывать раньше, об индейцах и прочем…

Этих троих звали Пэдди О'Лири, Том Хикс (это он был рыжий) и Грэнвил. Грэнвил был самый сдержанный из них; высокий, худощавый, с неторопливыми движениями и умением мгновенно расслабляться.

Рассказывал, в основном, О'Лири:

— Вот Шоу был человек! — говорил он. — Никто не знал эти места лучше него! Он, бывало, любил останавливаться на Найн Майл, говорил, что может расшифровать все надписи и рисунки на скале.

— Врал небось, — заметил Хикс. — Это ж индейцы намалевали… как мальчишка каракули… когда ему делать нечего.

— Шоу считал иначе, — настаивал О'Лири. — Он потратил кучу времени, разбирая эти картинки. Он говаривал, что когда-нибудь благодаря им разбогатеет. Он докопался, что одни картинки предназначались для богов, или для охотничьих плясок, или еще для чего-нибудь такого, но другие — с секретом, в них про что-то рассказывается. А еще он нашел серебряный браслет и не раз его нам показывал… Он, бывало, говорит: «Ну и откуда же, по-вашему, это серебро взялось?» И рассказывал, что находил в некоторых пещерах и индейских хижинах на Найт Майл кусочки породы. Он говорил, что порода эта не отсюда, и он выяснил, что она оттуда, значит, откуда и браслет, и что индейцы как раз из нее и выплавляют серебро. Помню, он бился об заклад, что когда-нибудь обязательно найдет серебряную копь.

Грэнвил был рассудительным человеком, и когда опять заговорили про Шоу, заметил:

— Кажется мне, Эд Шоу был прав. Думаю, он что-то нашел.

Брионн повернулся к нему:

— В самом деле?

Грэнвил улыбнулся, взглянул на Брионна и в глазах его засветилось лукавство.

— В самом деле, — сказал он и, помолчав, добавил: — Однажды он просто взял и уехал. Ему везло, этому Шоу. Кто-то подбрасывал ему деньжат… Я думаю, он поехал в Коринн, собрал все необходимое и отправился туда, куда нюх подсказывал.

— Все равно ничего ему это не дало, — сухо сказал Хикс. — Он мертв… — А потом вдруг заговорил опять: — Слушай, может, удастся найти то место, где он был. Вообще-то он застолбил участок, но теперь его ведь нет в живых.

Брионн достал из кармана сигару.

— Все, что было у Шоу, причитается его семье, если она у него есть, а также тому, кто его финансировал.

— Если только они найдут это серебро, — согласился О'Лири. — Ну, а это вряд ли.

Мэт хорошо запомнил эту ночь, потому что как раз с этих пор они стали двигаться так непонятно. Они не только вдруг снимались с места, часто после наступления темноты, но и несколько раз меняли направление движения.

— Никогда не забывай оглядываться назад, Мэт, — советовал ему Брионн. — Когда смотришь в обратную сторону, местность выглядит совсем иначе. Когда идешь на восток, ориентиры могут быть прекрасно видны, но они могут выглядеть совсем не так, когда пойдешь на запад.

Мэт это запомнил, но все-таки он считал, что отец затрачивает слишком уж много времени, чтобы запомнить путь, да еще не просто так, а всегда с какого-нибудь удобного места, откуда далеко видно. Мэт часто оглядывался вслед за отцом, но никогда не замечал ничего особенного.

А объяснялось все просто: Брионн был абсолютно уверен, что их преследуют. Мэт правильно догадался: