Потом зашел в бар выпить. Бармен был лысый, с черными усами и в рубахе с закатанными рукавами.

— Вы слышали о ранчо Шелда?

— Конечно.

— Знаете человека, который только что со мной разговаривал?

— Знаю. Пирсон. Честный трудяга, но ему не везет. Здесь, приятель, нет никаких законов, кроме тех, что носишь в кобуре. Если бы Пирсон был один, он бы смог себя отстоять, а так нет — старуха его не позволяет. И за девчонок страшно — у него их две. Шелд и Буд Саллеро его просто достали.

— Кто это — Саллеро?

— Один из людей Шелда.

— А вообще — большая у него компания?

— Человек пять-шесть. А собрать, так, может, и все двадцать. А этот Саллеро всегда при нем. И еще брат Шелда, Фрэнк.

Я не торопясь выпил, потом заказал кофе. Когда вернулся в наш лагерь, скотина спокойно отдыхала, а индейцы сидели у костра. Коротышка Бык заряжал ружье.

— Кто-то следит, — сказал он вполголоса. — Двое.

— Хорошо, — сказал я. Потом рассказал, что стадо наше может увеличиться.

— Не думаю, — сказал он. — Эти двое скажут «нет».

— А мне нужен скот. У того человека, у Пирсона, есть. Ты знаешь, как его найти?

Коротышка Бык объяснил.

— Поеду и покончу с делом, — сказал я. — Если куплю, то пригоню сюда сам.

Потом вскочил в седло и добавил:

— А вы глядите в оба. Если кто-то потревожит вас или скотину, действуйте по обстоятельствам. Но если придется выбирать — вы или стадо, плюньте на стадо и спасайтесь сами. А если сможете сохранить его — сохраните. Я вернусь к завтраку даже из самого пекла.

— Мы сохраним стадо, — сказал Урувиши, и я ему поверил.

Бревенчатый домик Пирсона прислонился к холму. Точнее, это был даже не дом, а что-то вроде землянки. Я заехал за гумно и спешился, привязав лошадей так, чтобы их никто не видел.

Пирсоны встретили меня приветливо. Эльза Пирсон, похоже, была когда-то миловидной улыбчивой толстушкой, только теперь она вздрагивала от каждого шороха, а у глаз залегли глубокие морщины. Пышущие здоровьем, милые и дружелюбные дочки были уже почти взрослыми. Эльза подала нам кофе и печенье.

— Мы хотим уехать отсюда, — сказала Эльза. — Нам ничего больше не надо.

Она была более образованна, чем муж, и от нее исходило ощущение спокойной силы и уверенности.

— Я встречался с Шелдом и его приятелями, — сказал я. — Выясняли отношения.

— Нужно быть осторожнее, — предупредил Пирсон. — Эта подлая банда ни перед чем не остановится.

Пирсон был готов продать мне около шестидесяти голов по шести долларов за штуку. Скот пасся в полумиле от дома, ближе к воде.

— Как вы намерены отсюда выбираться? — спросил я.

— Сюда приплывет один человек. Он отвезет нас в Даллес. А там нас ждет работа, уже договорились.

— Хорошо. Тогда действуем. Я покупаю стадо. Всю скотину, которая имеет ваше клеймо, верно?

— Да, сэр. Верно.

Мы пожали друг другу руки, я доел печенье» взял шляпу и направился к двери.

— Пирсон! Выходи, подлый трус! — Голос принадлежал Норману Шелду. Я узнал бы его где угодно. Пирсон направился к выходу.

— Не ходи, — остановил я его. — Не будь дураком. Спроси, что ему нужно.

— Что нужно? — крикнул Пирсон в приоткрытую дверь.

— Говорят, ты связался с этим чертовым янки Шафтером! Ты свое получишь! Продай ему только одну телку, и тебе крышка!

Больше всего на свете не люблю, когда кто-нибудь понукает другими. Это меня выводит из себя. И сейчас что-то такое поднималось во мне, мне это не нравилось, но оно хлынуло через край. Я рванул дверь и вышел.

— Я купил у мистера Пирсона все его стадо, — сказал я. — Что вам угодно?

Как будто ему врезали в челюсть. Коня моего он не видел и не догадывался, что я тут. Возможно, если бы догадался, это бы ничего не изменило, но мне так не кажется. Люди подобного пошиба не любят иметь дело с теми, кто готов им противостоять, и не желают иметь свидетелей.

С Шелдом приехала та же парочка — Буд Саллеро и его братец Фрэнк.

— Мне это не нравится, — сказал Шелд угрожающе. — Не нравится мне это. Прими совет: садись-ка на лошадь и катись отсюда подальше!

— Так я и собираюсь поступить, — сказал я и помолчал, а потом продолжил: — Но сперва мне нужно собрать стадо, которое я купил. А Пирсоны едут со мною вместе.

Не нравился я ему. Крепко не нравился. Он пожевал табак и сплюнул.

— Ты сам напрашиваешься на неприятности, — сказал он. — Последний раз тебе говорю — убирайся!

Саллеро и Фрэнк уже держали ружья наготове. Но меня они мало беспокоили. Я видел, что Шелд пока еще пытается вычислить, стоит ли меня принимать всерьез.

Все вдруг стало иным. До того он колебался, а тут, прямо на глазах, его настроение круто переменилось. Причина? Должно быть, появился еще один. Где он?

— Пирсон, — сказал я, — Шелд мой. А ты бери Саллеро.

Шелд стрельнул глазами в сторону, и я понял, где тот, другой. У гумна, вот где. Я представил себе циферблат. Шелд — двенадцать, тот, другой, на десятке. Если я быстро дернусь назад и влево, то он промахнется. Хотя кто знает?

— Этот Пирсон стрелять не умеет, — сказал Шелд. — Ты, дурак, этого еще не понял? Ладно, парни, пристрелите этого янки.

Моя нога пошла влево одновременно с выстрелом. Стрелял я в Шелда. Падая на колени, я выстрелил в человека, что торчал у гумна. Потом прогремело еще двенадцать выстрелов, и настала тишина.

Буд Саллеро повис, вцепившись обеими руками в луку седла. Глаза его уже ничего не видели, лицо покраснело, а потом сделалось серым. На рубашке расползалось кровавое пятно.

Брат Шелда валялся в пыли. В дверях появился Пирсон со стареньким «шарпом» 50-го калибра. Руки Саллеро разжались, и он рухнул на землю. Тот, что был у гумна, заскулил и пополз.

— Бен, этот собирается удрать, — сказал Пирсон.

— Пусть. Далеко не уйдет. Я помню, куда всадил пулю.

Норман Шелд болтался в седле — живой. То ли я слишком торопился, стреляя в него, чтобы поспеть к тому, другому, то ли его лошадь дернулась. Моя пуля раздробила ему руку, которая держала оружие.

Не знаю, долго ли мы так стояли. Меня затрясло, и, чтоб унять дрожь, я начал говорить.

— Видишь, все складывается не так, как ты предполагал, Шелд, — сказал я. — Теперь тебе крышка. Разве что левая рука у тебя не хуже правой. Так что лучше убирайся туда, где тебя никто не знает.

С его руки капала кровь, а когда он ею пошевелил, стало заметно, что большой палец свободно болтается на лоскутке кожи. Выше, вплоть до локтя, рука была раздроблена в клочья.

Он молчал и переводил взгляд то на меня, то на руку.

— Я не хотел убивать, — сказал Пирсон. — Я мирный человек. Но они меня достали!

Вышла Эльза.

— Ты все сделал правильно, — сказала она. — Пирсон, я тобою горжусь! Давно пора, я только тебе мешала. Но ведь тебе никогда не удалось бы встретиться с ним один на один. Этого они не любят.

— Все равно уедем отсюда, а? — Пирсон глянул на жену. — Я хочу в Даллес.

— Давайте собирать скот, — сказал я. — Меня еще ждет долгий путь.