Один из них попытался что-то сказать, но Шелд махнул, чтобы тот замолчал.

— Ты приятель Бена Снайпса?

— Я его знаю.

— Эту скотину ты купил у него?

— Вы же видели клеймо, — сказал я. — Там написано.

— Больно ты смел для одиночки.

— А я не одиночка. Тут со мной два приятеля — «генри» и кольт.

Один из всадников стал заезжать мне в бок, и я сказал:

— Мистер Шелд, пожалуйста, скажите этому человеку, чтобы он придержал лошадь. Если не получится, пусть спешится. Не дай Бог, мне придет в голову, что он пытается заехать мне за спину.

Шелд ничего не понимал. Наверное, он предполагал, что я струшу, а раз не так, то он забеспокоился. Скорее всего, подумал, что где-то в рукаве у меня спрятан козырной туз. Но со мной была только моя шестизарядная пушка. Я умел ею пользоваться, и, если бы меня вынудили — непременно бы воспользовался.

— Куда гонишь стадо? — продолжал допрос Шелд.

— К Южному ущелью.

— Один?

— Как получится.

— Откуда нам знать, что ты не украл это стадо? — заговорил крепыш, который пытался зайти мне за спину.

— Можете обвинять меня в чем угодно. Но советую это делать с пушкой наготове, — сказал я.

Один из них показал белую палку, валявшуюся далеко за костром.

— Раз ты такой стрелок, давай попробуй попасть в ту деревяшку, — сказал он.

— Если я вынимаю револьвер, то на палки патроны не трачу, — ответил я. — Не ищу приключений на свою задницу, но и по кустам ползать не приучен.

Шелд вздыбил лошадь.

— Что я говорю, слышал? — повысил голос Шелд. — Ты в моих владениях. Тебе придется отсюда убраться.

— Думаю, что ты меня тоже слышал, — сказал я. — Я направляюсь на восток. И двинусь примерно через час. «Генри» едет со мной. Ваше право — посторониться и пропустить нас — или не пропустить. Я предвидел, что с вами, парни, могут случиться неприятности: у меня с собой лопата и Библия.

Эти слова им, конечно, не понравились, но они не осмелились проверить меткость моей руки. Хоть их ружья были наготове, а мой револьвер прятался в кобуре, им было невдомек, как стремительно я управляюсь с оружием. Крепышу сильно хотелось меня раззадорить, но и боязно было. Похоже, они приехали, чтобы взять меня на испуг, а когда номер не прошел — растерялись, и вся их самоуверенность куда-то испарилась.

— Мы тебя предупредили, — сказал Шелд, уезжая.

Я оставил последнее слово за ним. Я никогда ничего никому не доказываю. Кое-чему я уже успел научиться: например, что нечего доказывать свою крутизну тому, кто хочет тебя раззадорить — он может оказаться подлее тебя, да и покруче.

За последнее время я имел возможность увидеть пару крепких ребят, которые неожиданно для себя вдруг отправились на встречу с Творцом. Скажем, тот парень, которого убил Уэбб, — он ведь совершенно не собирался умирать.

И я понял вот что — ты всегда получаешь то, на что напрашиваешься.

Когда они уехали, из кустов появился Урувиши с плохоньким ружьем наперевес. Все это время старый лис таился там и держал на мушке одного из наглецов. Вот молодец! Годы годами, но старые глаза еще смотрели в прорезь прицела не хуже, чем глаза молодого воина, у которого еще не успел высохнуть первый добытый им скальп.

Коровы насыщались, а мы поджидали Коротышку Быка. Он, конечно, догнал бы нас и в дороге, но я не хотел, чтоб ему пришлось нас разыскивать.

Вернулся он раньше, чем мы ожидали. Он встретил четырех якимасов вблизи, на южном склоне — они собрались там после охоты. Продать лошадей они согласились легко: после тяжелой зимы в вигвамах свирепствовал голод, и им были нужны деньги. Мы накормили индейцев, попили с ними кофе, и они закурили. Потом мы заключили сделку. За сорок долларов и двух волов в придачу я получал шесть лошадей. Обычная цена — десять долларов за лошадь, но времена сейчас были нелегкими.

Вместе с якимасами мы перегнали стадо еще на несколько миль дальше, напоили скот, расположили его на ночлег, а потом индейцы отправились к себе. Я послал с ними Урувиши и Коротышку выбирать лошадей, а сам остался со стадом.

Я прихватил винчестер и вместе с лошадьми поднялся на небольшой холмик. Внизу довольное стадо мирно пощипывало траву. Моя позиция имела хороший обзор, и я легко мог увидеть каждого, кто вздумал бы ко мне приблизиться. Лошади паслись неподалеку, а я устроился спиной к скале и сварил кофе. Так никто не сможет подкрасться ко мне незаметно — лошади всегда подают сигнал вовремя. Но все же иногда я осматривал окрестности.

Раз в полумиле от меня поднялось облачко пыли. Но я и не пытался прикрыть костер. Любому недотепе ясно: я так ловко расположился, что каждого, кто захочет ко мне приблизиться, замечу за добрую четверть мили. Я дремал, просыпался, снова задремывал. Вечер тянулся бесконечно. Ночью я подтянул подпругу, вскочил в седло и спустился с холма. Подъехав к коровам, я запел. Они лениво поднимались и начинали щипать траву, а потом ложились снова.

Я вернулся на холм, попил кофе и опять спустился к стаду. Незадолго до рассвета, когда телки начали просыпаться, я собрал скот, и мы двинулись дальше. Впереди немалый путь, да и время не терпит. Мои индейцы меня нагонят. Если повезет, я прикуплю еще скота по дороге.

Четыре дня я потихоньку двигался вперед, позволяя стаду вдоволь щипать траву и пить воду. Потихоньку коровы начали набирать вес. Навстречу попадались редкие всадники, но Шелда и его приятелей я не видел. На четвертый день, когда я разбил лагерь на берегу Ольхового ручья, вернулись индейцы с шестью хорошими лошадьми.

За несколько дней мы добрались до Причала Уматиллы. Вряд ли это поселение можно было назвать городом, но так выглядели в то время многие будущие города. В короткие сроки тут выросла дюжина домов, и строительство не прекращалось. Река Уматилла в этом месте впадала в Колумбию. Урувиши сказал, что когда-то на этом самом месте стояла индейская деревня.

Мы двинулись по берегу реки. К нам подъехал человек Б меховой шапке и спросил:

— Вы, случаем, не собираетесь покупать коров?

— Все может быть, — ответил я. — Смотря что предлагается и почем.

— Ну, у меня есть немного молодняка, — сказал он. — А кормить нечем. Нас вытесняют с наших земель.

— Похоже, что здесь так принято, — сказал я. — И кто же вас гонит?

— Его зовут Шелд. Наседает крепко. Моя старуха хочет, чтобы мы уехали. Боится, что могут убить.

— Я встречался с Шелдом. Он мне тоже показался несколько невежливым.

— В общем, мне нужны деньги. Я продаю за наличные. Они и так отняли у меня часть стада. Когда я с ними завел разговор, мне было сказано, чтоб я приезжал и забирал своих коров. И чтоб прихватил ружье, потому что в безоружных они не стреляют.

— Если не будете завышать цену, гоните коров сюда, — сказал я.

— Ну, если я буду долго торговаться, у меня все отнимут. Как насчет шести долларов за голову? И пятнадцать за быка?

— Подходит. Гоните их сюда.

На том берегу находилась лавка и салун. Я согнал скот на ближайший луг, оставил при нем моих индейцев и поехал в лавку. Пора было пополнять запасы, но я хотел это сделать, перебравшись через реку. Сейчас я решил просто прокатиться. Заодно купил мешок с пятьюдесятью патронами 44-го калибра. Они подходили и к кольту, и к «генри».