— И тебя тоже — с Рождеством!
Он зыркнул и сплюнул.
— Что ж, выдержки у него хватает, — сказал я. — Лорна, иди спать. Скоро утро.
Джон Сэмпсон отправился домой, а Каин раскурил трубку.
— Снега не было, должно быть, его следы сохранились, — сказал он.
Мы глянули друг на друга, одновременно подумав о том, чем же все это может кончиться. Этот индеец убил двух белых. Судя по волосам, одна из убитых — женщина. А у этих белых наверняка остались друзья.
— Поспи, Каин, — сказал я. — Я подежурю.
— Хорошо. — Он встал. — Признаюсь, устал страшно. Но ты в окно поглядывай.
— Ты не похож на Санта-Клауса, — сказал я индейцу. — И если ты преподнесешь нам подарок, то наверняка он нам не понравится.
Я подогрел суп и взял ложку.
— Давай открывай рот, — сказал я индейцу. — Буду тебя кормить.
Он плюнул в мою сторону, и я улыбнулся.
— Эй, храбрый воин! Ты что — испугался?
Он посмотрел на меня, потом открыл рот, и я, ложка за ложкой, скормил ему целую миску супа, — руки-то у него были связаны.
— Ты бы поспал, краснокожий.
Я приготовил себе кофе и принес сверху сразу две книги, которые на этот раз дала мне миссис Макен: «Опыты» Монтеня и «Странствия» Вильяма Бертрама.
Так хотелось поскорее прочесть их, что я принялся читать по куску то из одной, то из другой книги. Бертрам был ботаником, охотником за растениями, и очень много написал о племенах чероки и криков, которые обитали в Теннесси, Каролине и Джорджии.
Читал я до самого рассвета. Индеец не отрывал от меня взгляда. Наверное, он раньше никогда не видел, как люди читают, и, хоть он не произнес ни слова, его глаза горели любопытством.
Странное получилось рождественское утро. На печке висели чулки с подарками для каждого, а за минуту до появления всей компании Лорна повесила еще один чулок.
Индеец все же поспал немного и теперь следил за Лорной своими черными, ничего не выражающими глазами. Потом прибежали десятилетняя Энн и четырехлетний Бобби и бросились к чулкам.
Здесь оказались чулки для Каина, для Лорны, для Хелен и для меня. Потом Лорна отцепила тот последний чулок и положила его на колени индейцу. Он молча смотрел то на чулок, то на нее.
Я перерезал веревку на его руках. Несмотря на боль, он не стал растирать кисти, а как кошка следил за нами, разглядывая, как мы раскрываем чулки и вынимаем оттуда вещи.
Энн получила деревянную куклу в платье, сшитом Хелен и Лорной. Бобби — полдюжины деревянных солдатиков и пару индейцев. Индейцы нам с Каином особенно хорошо удались. Еще были леденцы, попкорн и много всякой всячины для малышей.
В моем чулке был вязаный красный шарф от Лорны и красивый новый топорик от Каина.
Индеец потряс свой чулок, потом полез внутрь. Первое, что он вытащил, оказалось леденцом. Он уже успел заметить, что делают дети с леденцами, поэтому полизал его, а потом сунул в рот. Еще ему достался попкорн, старый складной нож Каина, серебряная пуговица, мешочек с цветными бусами и несколько иголок — они пользовались у индейцев огромным спросом. И снова — попкорн, снова — леденцы. Он внимательно изучал каждый предмет.
Хелен хлопотала с обедом, ей помогала Лорна. Каин кормил скот во дворе, как вдруг стремительно вошел в дом и схватил ружье.
— Бендиго!
Он махнул, чтобы я вышел. Я прихватил свой винчестер и присоединился к нему. На улице нас уже ждали Стюарт, Крофт и Сэмпсон. Все смотрели туда, где посреди равнины выделялась группа всадников. Они приближались.
— Кто это, как вы думаете? — спросил Уэбб.
— Похоже, они ищут индейца.
— Индейца? — спросил Уэбб. — Я не видел никаких индейцев.
— У нас в доме лежит один. Он ранен.
Уэбб распахнул дверь и заглянул внутрь. Индеец лежал, глаза его были закрыты. Он был болезненно бледен, а рядом лежали подарки.
— Если им нужен этот, пусть забирают.
— Нет, — сказал я.
Он посмотрел на меня.
— Бендиго, — сказал он. — Мне кажется…
— Уэбб, мы с Лорной нашли его раненным, — прервал я его. — При нем были два скальпа, но он ранен и беспомощен, а сегодня — Рождество.
— Два свежих скальпа? Да я сам его пришью!
— Нет, Уэбб, оставь его в покое.
Он сверлил меня глазами.
— Черт возьми, Бен. Ты хороший парень, но будь я проклят, если какой-нибудь краснокожий убийца появится здесь…
— Это мы привезли его сюда, Уэбб. Если бы мы оказались в его деревне, то были бы в полной безопасности. Давай отплатим ему тем же.
— Ты там не был в безопасности, совсем недавно. Ты и Мэй! За это его стоит убить.
— Там не деревня, а лагерь. Лагерь — другое дело.
Подъехали всадники, целая дюжина. Остановились.
— Здорово, ребята. Мы выслеживаем индейца. Он — убийца. Убил двоих наших, а мы всадили по пуле в него и в лошадь.
— Мы видели следы сапог и мокасинов около того места, где он упал. Вон там, — сказал другой. — Он у вас?
— Он в доме, — сказал Каин.
— Отлично! — один из них спрыгнул с лошади. — Давай лассо, Эд. Потащим его на веревке.
— Нет, — сказал Каин.
Они все уставились на него. Огромный бородач нагнулся.
— Я правильно расслышал, ты сказал — нет?
— Правильно.
— Ты хочешь сказать, что защищаешь этого вора и убийцу?
— Я не видел, что он натворил, а если бы видел, наверное, чувствовал бы то же, что и вы. Но мы нашли его умирающим на снегу. Мы привезли его в дом. Сегодня Рождество, джентльмены, и он останется здесь.
Они не могли поверить своим ушам. Да и как было на это рассчитывать? Белые, кроме тех, кто очень долго прожил на Западе, всегда относились к индейцам только как к опасности или препятствию на своем пути. Индейца нужно смести или раздавить, как клопа.
Другое дело — военные. Эти уважали индейцев как настоящих воинов. И те белые, что поселились в горах, — они тоже научились и понимать, и принимать их.
— Слушайте меня! — заговорил человек с напряженным лицом, крутыми скулами и лихо закрученными усами. — Мы приехали за этим индейцем, и мы его заберем. Либо вы нам его отдаете, либо мы забираем сами.
— Джентльмены, вы далеко от дома, а сегодня Рождество, — сказал я. — Мы приглашаем вас разделить с нами угощенье. Индейца мы вам не отдадим, а забрать его вам будет непросто. Кто-нибудь из нас, возможно, умрет, — добавил я, — но и вы поедете домой с телами поперек седел. Мы не хотим неприятностей. Но мы здесь живем, и если кто-то начнет стрелять, так только мы.
Уэбб шагнул ко мне.
— Я тоже так думаю.
