портовые склады:
Тетивой ему служили натянутые на колки козьи жилы.
Механизм тетивы из жилы козьей ноги.
И так далее.
Представляете, какие муки приходится пережить редактору, продираясь через эти непроходимые дебри?
Сразу вспоминается герой повести Вячеслава Рыбакова «Трудно стать Богом», подрабатывающий переделкой подстрочников. Помните его сражение с таинственной фразой из подстрочного перевода с корейского: «Трава, колышущаяся по ветру за пригорком, одна трава — это трава целиком, а трава целиком — это одна трава»?
Ну а уж всевозможные «краснокрышие городки», «круглодневные вымокания», «толстоствольные сосны», «эбонитовокожие кавалеристы» и прочая «свежезаваренная вермишель» — этого добра в переводах хоть пруд пруди.
Понятно, что виновато время. Оно у нас всегда виновато. Еще в 1929 году О. Э. Мандельштам писал по поводу переводов:
В издательство… хлынула целая масса псевдопереводчиков, никому не ведомых безграмотных дилетантов, готовых на все условия…
И еще:
Полуголодный, пришибленный переводчик полуграмотно перевирает подлинник, а потом «редактор» корпит над его стряпней и приводит ее в мало-мальски человеческий вид, уж, конечно, не заглядывая в подлинник, в лучшем случае сообразуясь с грамматикой и здравым смыслом. Я утверждаю, что так у нас выходят сотни книг, почти все; это называется… «переводом с английского» под редакцией «такого-то». Впрочем, имя редактора чаще всего опускается.
Я уверен, что под этими словами подпишется любой редактор, работающий с заказными переводами. Ведь до сих пор (цитирую того же О. Мандельштама) «литературная продукция рассматривается как собачье мясо, из которого все равно выйдет колбаса».
Самое интересное, это, конечно, ляпы, выстоявшие под ударами «толстоствольной» редакторской артиллерии и проникшие на страницы печатных изданий.
Несколько лет назад один московский журнал напечатал рассказ Роберта Хайнлайна «Год, когда был сорван банк» в переводе В. Ковалевского. Вот фраза из этого перевода:
Мужской член этой парочки носил женскую плиссированную юбку.
Сексуально, не правда ли?
Замечательные примеры, взятые из различных изданий, приводит Лидия Чуковская в своей книге «В лаборатории редактора» (М.: Искусство, 1963). Вот образчики из ее коллекции: «Мать-Родина — модель статуи главного монумента памятника в ознаменование…» и т. д. (журнал «Юность»). «Об уничтожении мух в местах их расплаживания» (печатный ярлык на папке). «Вы не допустили меня к себе, как наша полупустыня вчера не допустила воду» (Ф. Панферов).
Сравните, пожалуйста, следующие отрывки:
В силу того, что все дошедшие до нас письма относятся к одной относительно небольшой части этого периода — в этом отношении переписка не вполне заполняет образовавшийся пробел.
Показ Пушкиным поимки рыбаком золотой рыбки, обещавшей при условии ее отпуска в море значительный откуп, не использованный вначале стариком, имеет важное значение. Не менее важна и реакция старухи на сообщение ей старика о неиспользовании им откупа рыбки, употребление старухой ряда вульгаризмов, направленных в адрес старика и понудивших его к повторной встрече с рыбкой, посвященной вопросу о старом корыте.
Во второй картине пьесы — выражение маленькой королевой желания получить подснежники в январе. В третьей картине — отправление мачехой и ее дочкой падчерицы ради богатой награды в зимнюю ночь в лес.
Сравнили? А теперь скажите, какой из приведенных отрывков написан профессионалом- литературоведом, а какой — пародия З. Паперного на литературоведческие статьи?
Много примеров печатных ляпов приведено в книге Олега Рисса «У слова стоя на часах» (М.: Книга, 1989).
«Люди наши живут все лучше, и, естественно, спрос на минеральную воду растет» — однажды было напечатано в «Правде».
Или такая фраза, взятая из другой газеты: «Ток по проводам медленно пополз в город».
А вот хрестоматийный пример из стихотворения Надсона «Мечта королевы». Героиня обращается к прекрасному пажу со словами: «О ты знаешь, с каким бы блаженством всех их я тебе одному предпочла». Вместо «всем им» и «тебя», как требуется по смыслу.
А в рассказе Тургенева «Смерть» в лесу одновременно цветут фиалки и ландыши, поспевает земляника и появляются грузди.
И Федор Михайлович Достоевский не без греха. В «Подростке», во второй части, имя героини Дарья Онисимовна, а в третьей части она уже Настасья Егоровна. А в рассказе «Слабое сердце» Вася, обращаясь к Аркаше, называет Аркашу Васей.
Особую радость для собирателя представляют типографские опечатки. Карел Чапек в свое время заметил, что «опечатки бывают полезны тем, что веселят читателя».
В качестве примера номер один приведу прогремевшую на весь мир историю, когда в некой ленинградской газете под фотографией, изображающей жертвы американских агрессоров во Вьетнаме, по ошибке поместили такую подпись: «Хорошо поработали парни с „Электросилы“!»
Этот случай сильно смахивает на политический анекдот, хотя многие головой клянутся, что видели фотографию с этой подписью своими глазами. Лично я в подобную опечатку верю. Рассказывает же Олег Рисс в своей книге о том, как сняли и отправили в штрафной батальон заведующего редакцией «Звезды» за опечатку в статье В. Вишневского, посвященной прорыву ленинградской блокады. В журнале было напечатано: «Удар, нанесенный немцами под Ленинградом» (вместо «немцам»). Или взять его же рассказ про то, как в газете «Лесная правда» в номере, посвященном выборам в Верховный Совет, на первой полосе в статье секретаря парткома вместо слов «славная когорта» напечатали «славная каторга».
Про опечатки можно рассказывать очень долго. История литературы знает множество случаев замечательных типографских ляпов. В «Колоколе» Герцена и Огарева, печатавшемся в лондонской типографии, вместо «и передал ему Бог свой дух» было напечатано: «и дал ему Бог свой пердух» (сразу вспоминается знаменитая фраза «отца перестройки» М. Горбачева, сказанная им на спектакле Марка Захарова: «Пир духа!»). А в первом издании сочинений Шекспира 1623 года исследователи насчитали почти двадцать тысяч типографских ошибок, отчего до сих пор подлинный текст великого драматурга вызывает массу загадок.
Все это дела прошлые, а вот опечатки, обнаруженные мною лично за последние годы.
