На заднем плане раздались какие-то непонятные звуки. Нечто напоминающее сдавленный смех или сопение. Дженифер напрягла слух и уловила что-то похожее на Хихиканье — скорее всего, женское.
— Том? Где ты? Ты не один?
— Не один? Какие глупости. Один-одинешенек и безумно скучаю. Я в автобусе, — тихо, почти шепотом произнес Томас. — На сиденьях за моей спиной сидят влюбленные. То хихикают, то целуются.
— В каком еще автобусе, Том? — уже ничего не понимая, потребовала ответа Дженифер.
— Я для того и звоню, чтобы предупредить тебя, — торопливо проговорил Томас. — Понимаешь, картина, над которой я сейчас работаю, вытягивает из меня все соки. Сегодня утром я вдруг почувствовал, что мне просто необходимо съездить на побережье, подышать морским воздухом. Вот и отправился в Уитстебл. Не переживай, если не вернусь сегодня, тогда приеду завтра.
Дженифер энергично потрясла головой, будто стараясь отогнать дурное видение. Верить Томасу становилось все сложнее.
— А почему ты… не позвонил мне прежде, чем сел в автобус? — спросила она. — Почему не предложил съездить с тобой? Я ведь сейчас не работаю…
Томас кашлянул и скороговоркой ответил:
— Я должен побыть наедине с собой, неужели ты не понимаешь? Я человек творческий, отдаю искусству, а по большому счету — людям, всего себя. Так неужели не заслуживаю пары дней уединения?
Дженифер не знала, что сказать. В каждом слове, в самом голосе Томаса чувствовалась фальшь, но доказать, что он лжет, было невозможно. Сердце ее сжалось от обиды.
— Заслуживаешь… — Дженифер закрыла глаза: ну почему ей приходится так мучиться! — Хорошо тебе отдохнуть.
Она отсоединилась первой, но еще несколько минут стояла с трубкой в руке и еле сдерживала подступившие слезы. Затем, вспомнив, что должна бежать, представила улыбающегося Энтони и, приободренная, поспешно покинула квартиру.
Хаккет уже ждал ее. Сидел за столиком у стены с выпуском «Гардиан» в руках, но смотрел поверх газетной страницы — на вход. Увидев Дженифер, он просиял. Когда она приблизилась, встал и протянул руку:
— Здравствуй!
Дженифер ответила улыбкой и рукопожатием.
— Что-то случилось? — спросил Энтони.
Она в изумлении округлила глаза. Неужели от нескончаемых бед она разучилась быть настоящей леди? Входя в зал роскошного «Харви Николз», она была уверена, что на ее лице не отражается ничего, кроме светской беспристрастности.
— Почему ты решил, что у меня что-то случилось? — спросила Дженифер, усаживаясь за столик.
— Мне показалось, ты чем-то расстроена, — ответил Энтони, слегка прищурившись и внимательно глядя в глаза бывшей однокласснице.
Дженифер улыбнулась:
— А вчера тебе так не показалось?
— Вчерашний день был для тебя вообще одним из худших, — с серьезным видом сказал Энтони. — Я понял это, как только увидел тебя, даже еще не сообразив, что мы знакомы.
Дженифер удивленно приподняла бровь:
— Все верно. Ты настоящий телепат.
— Нет. Просто понимаю чувства тех, кто мне небезразличен.
Он так серьезно это произнес, что от неожиданности и странного разлившегося в душе тепла у Дженифер заалели щеки.
«Только этого не хватало, — подумала она, пытаясь успокоиться. — Он пошутил, или не вложил в свои слова особого смысла, или сказал вообще первое, что пришло в голову. Надо срочно сменить тему…»
Пока выбирали блюда и делали заказ, молчали. Потом вдруг разговорились с такой легкостью и увлечением, что Дженифер показалось, будто она и не расставалась с Энтони Хаккетом на долгие годы, что прекрасно знала и понимала его, а он — ее.
— Если мне не изменяет память, вы тогда уехали с родителями из Лондона, — вспомнила она.
— Да, в Нью-Йорк.
— В Нью-Йорк? — Дженифер качнула головой. — Никогда бы не подумала.
Энтони засмеялся ласкающим слух смехом.
— Почему?
— Ты говоришь совсем не по-американски. С британским, я бы даже сказала — чисто лондонским акцентом.
— Об этом очень заботилась моя мама: чтобы в Америке мы оставались англичанами, — с дружелюбной улыбкой объяснил Энтони. — К тому же каждое лето я, пока учился в школе, приезжал в Лондон к бабушке и деду. — Он посерьезнел. — Бабушка умерла десять лет назад, а дед очень плох… Боюсь, долго не протянет. Мы с ним большие друзья, я все бы отдал, чтобы продлить его век, но, увы… — развел руками Энтони. — Время не проведешь: старику уже восемьдесят восемь.
Дженифер посмотрела на Хаккета с сочувствием и любопытством.
«Взрослый, самостоятельный мужчина, а так привязан к деду, — промелькнула мысль. — Томас о своей бабушке вспоминает раз в год, и то лишь после того, как мать позвонит и напомнит, что старушку надо поздравить с днем рождения».
Дженифер вспомнила собственных бабушку и деда — родителей отца. Оба, хоть порой и испытывали недомогание, были еще полны сил.
— Но не будем о грустном. — Энтони снова заулыбался, и взгляд Дженифер невольно задержался на его губах. «Не узкие, не толстые, часто растянуты в улыбке, но бывают и по-мужски плотно сжаты. Наверно, всегда теплые… Боже, о чем это я!»
Испугавшись собственных мыслей, она опустила взгляд и принялась размешивать вилкой спаржу. Блюдо выглядело аппетитно и изысканно, но есть почему-то не хотелось. Состояние было странное: грусть соседствовала в душе с предчувствием чего-то значительного и прекрасного.
— Знаешь, как я узнал тебя? — спросил вдруг Энтони.
Дженифер вопросительно подняла глаза.
— По ямочке на щеке, — сообщил он. — Да-да, именно когда ты улыбнулась, я понял, что мы знакомы.
— Разве я улыбалась? — растерялась Дженифер, стараясь воспроизвести в памяти события вчерашнего дня.
— Весьма сдержанно, я бы даже сказал, устало, но улыбнулась. — Энтони поднял указательный палец. — И я вдруг почувствовал запах детства, представляешь? Потом ты улыбнулась еще раз, когда уже была в поезде.
— Мне тоже показалось, я тебя где-то видела, — сказала Дженифер. — Но чувство было таким смутным, что я решила, ты мне просто кого-то напомнил.
У Энтони заблестели глаза. Создавалось такое впечатление, что они у него всегда улыбаются, во всяком случае, большую часть времени.
— Когда же ты вернулся в Лондон и в связи с чем? — спросила Дженифер.
— Здесь открылся филиал нашего нью-йоркского предприятия, и мне предложили переехать, причем с повышением. Я согласился. Живу здесь уже почти пять лет и вполне доволен.
Дженифер покачала головой:
— Жизнь тут и там наверняка совершенно разная.
— Во многом — да, но я с рождения люблю Британию, быстро здесь освоился и привык к местным порядкам. — Энтони глотнул «Перрье» и слегка ослабил затянутый идеальным виндзорским узлом галстук.
