— Я вовсе не оправдываюсь, — заметила Глэдис. — Я просто хотела объяснить, что… — Но она запнулась, передумала и заявила: — А мне нравится, как я выгляжу!

Почему она в его присутствии чувствует себя такой слабой и глупой девчонкой? Ну, она немного растерялась после потрясений, которые испытал не так давно. Так пусть бы он оставил ее в покое, она в состоянии самостоятельно справиться со своими проблемами. Наверняка все вскоре встало б на свои места, она сумела бы преодолеть отчаяние и боль. Зачем он жалеет ее? От этого еще хуже, не нужна его жалость. Как бы хотелось, чтобы он отстал наконец от нее со своими разговорами, взглядами, заботой. Но нет, сидит напротив и смотрит…

— Ты, кстати, тоже изменился, — заметила она.

Ларсон хитро улыбнулся и спросил, откинувшись на спинку стула:

— Правда? Ну-ка, скажи, каким я стал?

Глэдис пристально посмотрела на него и проняла, что не стоило затрагивать эту тему, ведь спокойно и беспристрастно судить она не в состоянии. Внешность Ларсона слишком волнует воображение.

И тем не менее она постаралась взглянуть на него другими глазами. Да, он стал еще привлекательнее и мужественнее. Но черты его лица приобрели жесткость, он казался еще более невозмутимым, чем в юности. В то же время заметно, что это человек, который умеет держать себя в руках, знает, как нужно себя вести.

— Ты стал старше, это видно, — сказала Глэдис.

— Это вполне естественно. Что еще?

— Ну… Конечно, ты по-прежнему… привлекательный мужчина… — добавила она не без усилия и тут же принялась за спагетти, сделав вид, что ее больше интересует пища. Он громко расхохотался.

— Господи, как ты смутилась, сказав это! — и поглядел на нее, хитро прищурившись, — Можно подумать, ты совсем не общалась с представителями мужского пола!

Чувствуя на себе пристальный взгляд, Глэдис покраснела. Он недалек от истины — ей трудно припомнить что-нибудь серьезное из скудного опыта с мужчинами. В двадцать один год она еще девственница. С парнями она, конечно, встречалась, ходила на вечеринки. Правда, отец всегда относился очень недоверчиво к мальчикам, особенно к тем, кто провожал ее домой или заходил за ней. Он считал Глэдис еще маленькой для увлечений.

На самом деле единственным, кем она всерьез интересовалась, всегда был Ларсон Редгрейв. Все остальные — просто друзья, с которыми можно болтать, смеяться, танцевать, но не больше. Лет в девятнадцать она стала встречаться с одним мужчиной с работы. Это был уже почти роман, но Глэдис не испытывала к этому человеку никакого серьезного влечения; тот настаивал на интимных отношениях, но она не уступила. Поэтому все очень скоро закончилось, а позже ей уже вообще было не до любви.

Но надо что-то ответить Ларсону.

— Я, к твоему сведению, общалась со многими парнями, — сказала она.

— Насколько близко?

— А это не твое дело!

— Просто спросил, подумаешь! — Он пожал плечами и рассмеялся, ее ответ никоим образом не задел его.

— Я же не спрашиваю тебя обо всех твоих женщинах, — проворчала она, недовольная поворотом разговора.

— Да спрашивай, пожалуйста. Ничего не имею против, — заявил он.

Глэдис бросила на него осторожный взгляд, и ее поразило, как участливо он смотрит на нее. Правда, она знает эту манеру Ларсона — делать вид, что все его внимание сосредоточено на ней, она не раз попадалась на эту удочку. Ей тогда начинало казаться, что он, наконец, заметил ее.

— Мне не интересна твоя личная жизнь, — заявила Глэдис с безразличным видом и приняла доедать спагетти.

Соус оказался просто произведением кулинарного искусства. Такого она никогда не ела, а о том, чтобы самой приготовить нечто подобное, и речи быть не могло. У нее ничего не получалось даже по рецептам. Поэтому она предпочитала обедать в кафе, а домой приносила готовые блюда.

Глэдис встала и начала убирать со стола посуду, считая, что пикантная тема разговора иссякла Правда, ей было интересно, кто же у Ларсон следит за порядком в доме.

Словно угадав ее мысли, он сообщил, что сюда через день приходит женщина, которая убирает, стирает и гладит.

— Хорошо ты устроился, — заметила Глэдис.

Он налил кофе в чашки, поставил их на поднос и пригласил ее в гостиную. Они сели за маленьким столиком — Глэдис на диване, Ларсон в кресле напротив.

— Давай определимся, Глэдис, — сказал он. — Тебе неприятен я лично или ты относишься с предубеждением к моей семье?

— Ты ждешь честного ответа на этот вопрос? Дело в том, что я оказалась в трудном положении, ведь мне предоставлено бесплатное жилье, — ответила она. — Теперь я перед тобой в долгу…

— Приятно отметить, что ты так и не научилась лгать. — Он пристально смотрел на нее. — Ты напустила на себя вид возмущенной девочки и пытаешься казаться холодной и колючей. Но это может обмануть кого угодно, только не меня. Я понимаю, что тебе просто нелегко пришлось в последнее время. Я прав?

— Ты всегда прав.

— Думаю, основная причина того, что с тобой происходит, кроется в твоем замкнутом существовании все эти месяцы. Ты ни с кем не говорила о смерти отца, скрывала свои переживания, боялась собственных чувств и достигала иллюзорного спокойствия путем невероятных усилий. И что в результате? Сейчас ты в таком же состоянии, как была в день его смерти, — нервная, издерганная, потерянная, все время готова разреветься.

— Ничего подобного! — попыталась возмутиться Глэдис.

Ларсон только сокрушенно покачал толовой.

— Ты почему-то считаешь, что я бросил твоего отца на произвол судьбы, уехав из Англии, — продолжал Ларсон. — На самом деле это не так. Я писал ему время от времени, а примерно год назад послал ему чек, думая, что деньги будут для него нелишними. Мой отец завещал ему некую сумму, которую он положил на счет, я решил, что и с этими деньгами он поступит так же. Но он вернул мне чек, поблагодарив и написав в письме, что у него все в порядке и он ни в чем не нуждается.

Глэдис застыла от удивления — она ничего не знала об этом.

— Гордость… — проговорила она наконец.

— Вполне вероятно, — согласился Ларсон. — Но я ничего не знал о том, как обращается с ним моя мачеха.

Глэдис чувствовала, что он говорит правду.

— А если бы ты узнал об этом, что, кинулся бы его защищать? — с запальчивостью спросила она.

Ларсон замялся лишь на секунду, и этой паузы было достаточно для Глэдис, чтобы понять — он не откроет ей все до конца, и на то у него свои причины. Неужели он считает, что деньги — это все, что нужно было бедному старику? Глэдис по чувствовала, что ее начинает бить дрожь, но не знала, то ли это приступ гнева, то ли расшалившиеся нервы. Ларсон взглянул на нее и наконец ответил:

— Я бы решил эту проблему.

— Находясь за тысячи миль от дома? Сомневаюсь.

Ну и что бы он мог сделать? Написать еще одно письмо? Два письма? Это ничего бы не изменяло… Нет, он живет в другом мире, в котором нет места заботам о личном шофере, слуге. Глэдис чуть не расплакалась от обиды, поняв это. Но он была слишком сердита на Ларсона, чтобы позволить себе эту маленькую слабость.

— Что это тебе вздумалось приехать? — спросила она. — Если все так удачно складывалось в Америке, зачем было возвращаться?

— Я решил: сейчас или никогда, — коротко и значительно ответил он. — А ты забыла мой вопрос? Я повторю: тебе неприятен я лично или как представитель семьи Редгрейвов?

— Тебе это так важно знать?

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

5

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату