проделал несколько выпадов. Он рассекал и пронзал воображаемых злых рыцарей или кошмарных великанов. Том достаточно часто видел, как тренируются его братья, чтобы понять, как наносить удары. Воинский кодекс чести был суров, и любые схватки и поединки подчинялись строжайшим правилам. Сначала Том поклонился, выказывая уважение к врагу. Затем он направил острие меча на забор, на котором уже давно нарисовал кое-какие мишени. Там были очерченные осыпавшимся мелом фигуры рыцарей в доспехах, хобгоблинов, черных магов и троллей. Том снова поднял меч, почти прижав его к носу. А потом прошептал фамильный девиз, как всегда делали братья: «С верностью в сердце». Затем он обеими руками очень быстро опустил игрушечный меч. Раздался громкий стук дерева о дерево. Стук эхом отдался в лесу. Он вспугнул стайку птиц, которые разлетелись, встревоженно гомоня и щебеча. Потом кругом снова стало очень тихо.

Том сунул меч в ножны и взглянул в темно-серое небо. Оттуда еще падали колючие снежинки, оседая на ветках над головой. Тут Том заметил присевшего на флюгер крупного черного ворона. Отличная мишень! Том быстренько сгреб горсточку снега и слепил увесистый снежок. И тут ворон — внезапно и без предупреждения, как будто только и дожидался, когда на него обратят внимание, — что-то сказал.

Том недоверчиво уставился на птицу. Ворон встряхнулся, распушил перья и минутку посидел на флюгере, слегка покачиваясь. А потом снова заговорил. Том уронил снежок. Он глядел на птицу, а птица склонила голову набок и глядела на него.

— Что-что? — изумленно спросил Том.

— Кар-кар, — заявила птица, словно издеваясь, и снова уставилась на него глазками- бусинками.

— Нет, ты еще что-то сказал, человеческим языком, ты что-то мне говорил!

— Кар, — упорствовал ворон.

— Да нет, ты словами говорил! Кажется… «бодяга», — сказал Том.

— Я говорю, тебе понадобится отвага, Том, — ответил ворон, и эти слова прозвучали, словно дружеский шепот над самым ухом.

Потом ворон взлетел и сделал круг над домом, лениво хлопая крыльями в морозном воздухе. Том глядел на него, не отрываясь. Он не верил своим ушам. Ворон разговаривал, причем разговаривал с ним, Томом Верное Сердце. О таком он только слышал в рассказах братьев и еще читал в книжках. Он сию секунду сам, своими ушами и глазами слышал и видел… ну да, ВОЛШЕБСТВО. Сегодня Тому исполняется двенадцать лет, и вот с ним произошло наконец что-то интересное. Он побежал в дом.

— Мама! Мама! — закричал Том, задыхаясь от волнения. — Представляешь, со мной сейчас в саду разговаривал ворон, правда-правда, разговаривал человеческим языком! — Он взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и ворвался в мамину комнату. — Мама! — повторил он, так разволновавшись и запыхавшись, что слова отталкивали друг друга, спеша поскорее выбраться. — На крыше в снегу сидел большой черный ворон, и он говорил со мной человеческим языком! Наконец-то, наконец-то и со мной случилось малюсенькое волшебство! — Тут Том умолк. На стене тихонько тикали ходики с кукушкой. Это была уютная комната, и в ней пахло лавандой.

— Как ты рано встал, — сказала наконец мама, садясь в постели и протирая глаза. — С днем рождения, Том, — улыбнулась она.

— Мама! — повторил Том. — Со мной в саду разговаривал ворон, такой большой и черный. Со мной, со мной! — Том ткнул себя в грудь пальцем.

— Не волнуйся так, — сказала мама. — Конечно, Том, ведь сегодня тебе исполняется двенадцать. В нашей семье самое интересное с человеком начинает происходить именно с этого возраста. Ох, только посмотри, какой снег, а дров принести некому, кроме твоей бедной старой матушки.

— Я сейчас принесу, мама, не беспокойся! — горячо ответил Том.

— Я знаю, ты все можешь, мой мальчик, но на самом деле меня заботят не дрова. — Мама покачала головой. — Наверное, твои братья еще не показывались? — устало спросила она. — Мой бедный маленький Том, я так молилась, чтобы они вернулись сегодня утром. Ну ничего, мы постараемся устроить веселый праздничный завтрак, даже если нас только двое.

Она запахнулась в теплый халат, и они вместе спустились в кухню.

Том сидел за большим кухонным столом. Кругом стояли пустые стулья и пустые тарелки. Именно этим утром они казались особенно пустыми и никому не нужными. Том надеялся, что ему скоро подарят хороший подарок или хотя бы корону именинника — тогда станет хоть чуточку веселее.

Все его братья ушли и не вернулись. Они далеко, в гуще сказочных приключений, они играют героев и принцев, и вообще… Все они дали честное слово вернуться к сегодняшнему дню. И ни один не сдержал обещания. Это самый важный день рождения Тома, но они так заняты своими королевскими делами, так увлеклись. Это нечестно. Том прикусил губу, отчаянно сдерживая непрошеные слезы. Он так хотел, чтобы братья были здесь. Том притих и стал слушать, как мама бодро напевает себе под нос, пока готовит завтрак.

Том съел свою праздничную кашу — густую, нежную, сдобренную медом. Мама принесла ему маленькую корону из золотого картона, специально для праздничных завтраков, и он надел ее перед едой.

— Знаешь, Том, я боюсь, что они попали в беду, — сказала мама. — Теперь я в этом уверена.

Она подошла к плите и налила себе большую утешительную кружку чая.

— Мальчики уже большие и храбрые, они умны и решительны, но в мире есть столько такого… — И мама покачала головой, взглянула в окно и поежилась.

«Она имеет в виду черную магию. Такое вполне может быть», — подумал Том.

И вот тут-то он и увидел письмо. Письмо было прислонено к пивной кружке, которая стояла на столе прямо перед ним. Как же он раньше его не заметил?

— Смотри, мам, открытка с днем рождения, — сказал Том и потянулся к конверту. Это был красивый, большой, продолговатый конверт, сделанный из дорогого плотного кремового пергамента.

— Вряд ли это откры… — начала было мама. Она вся помертвела от уверенности в том, что означает этот конверт, но Том перебил ее, не успела она договорить.

— Ой, мам, это и вправду мне! — закричал он.

Том прочитал аккуратную жирную черную надпись вверху конверта. Она гласила: «От магистра Бюро Историй. Совершенно секретно, только в собственные руки». Ниже еще жирнее значилось: «Томасу Верное Сердце, эсквайру».

Том дважды медленно прочитал надпись. Там, без всяких сомнений, стояло «Томасу», а не «Джеку». Это было письмо ему, именно ему и никому другому.

Он некоторое время подержал конверт в руках, взвешивая. Внутри, похоже, была целая кипа бумаги. Мама с тревогой смотрела на сына, опустив уголки рта, и на лице у нее была тревога и печаль — и даже страх. В этом конверте могли быть ужасные вести, такие вести, каких лучше и не знать.

Мама Тома отвернулась и стала смотреть в окно. Она увидела ворона. Тот устроился в саду, и по тому, как он глядел на дом, мама сразу поняла, что это, наверно, и есть тот самый ворон, который разговаривал с Томом. Большая птица была совсем не зловещей, она выглядела так, словно она просто наблюдает и ждет, будто приятель Тома, который забежал к нему в гости поиграть в саду. Мама подняла руку и помахала птице; ей казалось, что хоть это и глупо, но помахать нужно. В ответ птица коротко поклонилась, и мама закрыла глаза и перевела дух. Отлично, значит, именно так это и бывает. Она повернулась обратно, а Том тем временем разорвал наконец конверт и развернул послание.

Половина восьмого утра.