– Бежать нам надо!

– Да я б с удовольствием! – ответила девушка. – А как?! Мы тут как в мешке, только что не из камня!

– Силикет, конечно, штука крепкая… А ты видела, как они вход заперли? Там «молния», или шо? Я щупал-щупал, да так и не понял…

– Там магнитные застежки и замочки. Да ты их изнутри не отопрёшь!

– А я сделаю попытку, – проговорил Гоцкало. – У меня в куртке маленькие пассатижики завалялись. Попробую я те замочки отковырнуть. Пусть только спать лягут…

Рита на коленках подползла к Сергею, нащупала товарища по камере и улеглась рядом, прижалась, со вздохом устроила голову на его плече. Парень бережно обнял её за плечи, погладил осторожненько… Девушка улыбнулась – боится, что отодвинусь… Не бойся, не уползу, мне с тобой теплее. И спокойнее как- то…

Незаметно она заснула. Глубокой ночью, когда лагерь погрузился в сон, Гоцкало, не дыша, высвободился из-под драгоценного груза, замер, пока Рита сонно ворочалась и недовольно пыхтела, лишившись теплой «подушки», и достал пассатижики. Маленькие, с острыми кончиками, они больше напоминали маникюрные кусачки.

Приблизившись к запахнутой двери, Сергей ощупал пальцами шов. Ага… Магнитные застёжки он и руками разнимет, а это вот клапан замочка. Изнутри его не открыть, Рита правильно говорит, но можно вынуть защёлку из самого клапана… Хоть попробовать…

Оператор-информатор поухватистее взялся пассатижиками за клапан и принялся его гнуть и вертеть. Клапан долго не поддавался, пока Гоцкало не отжал его до отказа вверх и не дёрнул. Круглая плашечка клапана соскочила и одно из креплений защёлки вывалилось наружу. Порядок…

Часа два проколупался Сергей с замочками, пока не вытолкнул четыре защёлки подряд – этого было достаточно для того, чтобы освободить лаз.

Гоцкало потянулся, прогнул затёкшую спину и пополз на карачках будить Риту Наклонившись к уху девушки, он тихо позвал:

– Риточка, вставай…

И приготовился ладонью зажать девушке рот, если та закричит спросонья. Ефимова не закричала, только спросила испуганно:

– Что?

– Бежим, Риточка. Только тихо.

Девушка всё поняла. Она упруго села, рукой причесалась и с силой потёрла лицо.

– Я вылезу первым, ты сразу за мной…

– Ага!

Гоцкало взялся руками за края гибкой «двери» и потянул в стороны. Магнитные застёжки разъялись без шума, без пыли, как говаривал дед Тарас. Гоцкало выглянул наружу – у маленького костерка, бросавшего отсветы налакированные борта двух джипов-внедорожников, сидел Коста Вальдес. Он кутался в одеяло и глядел в огонь.

«Дурак», – с оттенком превосходства подумал Сергей, большой любитель вестернов. У того, кто смотрит на огонь, глаза не сразу привыкают к темноте. Глянет он в сторону, а перед глазами пятна! Ну, нам же лучше…

Гоцкало выполз и придержал края двери, чтобы магниты снова не застегнулись. Рита выползла, отклячивая круглый задик, и Сергей оставил дверь в покое. Быстро, на карачках, он пробрался к дереву и посмотрел в сторону дозорного. Тот как сидел, так и продолжал сидеть, вяло вороша угли. Вороши и дальше…

Осторожно, ощупывая землю рукой, чтобы, не дай бог, не треснула сухая веточка, Гоцкало выбрался на опушку. Дождался Риту, взял её за руку и шепнул:

– Бегом! Только смотри под ноги…

– А я ничего не вижу…

– На костер смотрела?

– А что, нельзя было?

– Это Вальдесу нельзя было. Часовой, блин… Иди за мной сразу.

Гоцкало помог ей спуститься по травянистому откосу перенёс на руках через ручей, вытащил на невысокий обрывчик и повёл к березовой рощице. За березняком стлалось поле, выбеленное луной. А дальше чёрной стеной вставал лес.

– Бежим!

Гоцкало мчался по ночному полю, лес встречал его жутким уханьем филина, полная луна кидала слабые, сигающие тени, а старшему оператору-информатору было весело и здорово. Свободен! Влюблён и свободен! И ведет за руку ту, кто ему всех дороже и милей! Что ещё нужно для счастья?!

Три винтокрылые машины шли над самой землёй, плавно перелетая леса и пригорки, обходя стороной посёлки, похожие сверху на груды тлевших угольев или на мотки новогодних гирлянд, которые бросили под ёлку и забыли выключить на ночь. Ночь…

Нетерпение грызло Тимофея, пило его и закусывало им. И чудилось Кнурову порой, что «Анатра» не летит, одолевая километры по прямой, а зависла в густой черноте и зря молотит лопастями, взбивая мрак в беспросветную пену. Но впереди опять высвечивалась автострада, и лакированные шкатулочки машин бежали по ней в огнях фонарей и фар, и все эти будни жизни проскальзывали на скорости под брюхом вертолёта. Тимофей успокаивался, веселел, а потом снова накатывала ненаселённая и ненаезженная тьма, и снова закрадывалось опасение – движения нет?..

Турбины рокотали и свистели очень тихо, не громче старого холодильника с разболтанным компрессором.

– Тимофей! – позвал Савельев с места ракетомётчика. – А пеленг взять никак нельзя?

– Отсюда никак! – виновато сказал Кнуров. – Вот сядем, тогда – да. Разложу всё по-быстрому, слинкуюсь…

– Здоровая бандура? – сочувственно спросил десантник Опанасенко. – Рация эта твоя?

– Здоровая… – уныло кивнул Тимофей. – Там же не просто связь, там сигма-усилитель, информационный фильтр, шифратор, модулятор, блок дистанционного управления и объёмного программирования…

Опанасенко хмыкнул.

– Я, – признался он, – только половину слов понял.

– Сапоги! – с нарочитым презрением выразился «альфовец» Костылин.

– Молчи, кроссовка! – крикнул конопатый Егоров, вступаясь за родимую «десантуру», и кабина переполнилась гоготом.

Кнуров, вымученно улыбаясь незамысловатому, порой весьма незамысловатому солдатскому юмору, смотрел в иллюминатор, пытаясь уловить хоть единый проблеск света и ещё разок убедиться, что «Анатра» летит, а не стоит на месте, бестолково шинкуя ночь…

С высоты было видно далёкое зарево, отсвет ночного города, вероятно, Тулы, но внизу расстилалась тьма. Иногда Тимофею казалось, что там курчавятся огромные деревья, поднимая кроны на высоту полёта, в иное время чудились провалы – в общем, шутило воображение. Но место с координатами, переданными микроинформаторами, было где-то там, внизу, совсем рядом.

Пилот включил инфракрасные прожектора, и на экране ноктовизора ярко вспыхнула картинка – невеликая пустошь с редкими кустами вразброс. Вертолёты пошли на посадку. Садились осторожно, но всё прошло штатно. Двигатели сбросили обороты, лопасти докручивались по инерции.

– Сколько времени? – спросил Кнуров.

Опанасенко задрал рукав и глянул на часы.

– Пять скоро!

– Поможете мне аппаратуру вытащить?

– Не вопрос!

Десантники в два счёта выгрузили Тимкино хозяйство и занялись решением боевых задач. А Кнуров