— Если бы она отказалась, то, в конце концов потеряла бы Коди.
Но он-то знал, что эта причина была не единственной. Просто он не может допустить, чтобы кто-то узнал о ней. Особенно Рейчел.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Рейчел стояла в спальне Лукаса, зная, что не должна нервничать. Она бывала в его комнате раньше и знала ее, но сейчас все виделось по-другому. Занести стопку чистого белья — совсем не то же самое, что провести вместе ночь. Брачную ночь.
Они с Лукасом согласились, что должны пройти через это. Как только позволят обстоятельства, они аннулируют брак. И совершенно не из-за чего нервничать. Лукас ничего от нее не ждет.
Но не его ожидания беспокоили Рейчел. Ее собственные заставляли колени подгибаться, а руки дрожать. Мужчина, с которым они сегодня обменялись клятвами, каким-то образом отыскал путь к ее сердцу. Но она не должна открывать ему своих чувств.
Слезы подступили к глазам, когда Рейчел вспомнила о своем первом замужестве. Оно оказалось неудачным, но подарило ей Коди. Теперь поворот судьбы привел ее к браку с мужчиной, который не отвечает ей взаимностью. В этот раз неудача тоже неизбежна.
Когда она начала чувствовать себя в «Голубой долине» как дома? Может, когда любовно полировала темное дерево лестничных перил, обнаруживая налет, который могло нанести лишь время? Или, может, когда стояла у кухонного окна и любовалась восходом солнца над далекими хребтами Монтаны, покрытыми сверкающим снегом? А быть может, когда поцелуй Лукаса в сарае соединил кусочки ее разбитого сердца?
Она думала, что он холодный, но у мужчины, который дал свое имя женщине, чтобы помочь ей сохранить сына, душа добрее, чем у кого бы то ни было. Покинуть «Голубую долину» и Лукаса, будет самым тяжелым в ее жизни испытанием.
Вошел Лукас. Рейчел молилась, чтобы он не увидел выражения ее лица.
— Все разъехались, — объявил он. Пересекая комнату теперь уже такими знакомыми ей широкими шагами, он едва взглянул на нее и сбросил пиджак.
— А Эдвард и Филлис?
— Ушли в свою комнату. Думаю, они начинают верить, что все по-настоящему. Прошу прошения, но мы не запланировали для медового месяца чего-нибудь получше, — сказал Лукас.
— Мы были слишком заняты свадебными приготовлениями, — поспешно отозвалась Рейчел. — А так они уверены, что у нас действительно… — Она молилась, чтобы он не увидел, как она покраснела.
— Брачная ночь? — подсказал Лукас, вскинув черную бровь.
Не в силах ответить, Рейчел заторопилась к двери.
— Пойду посмотрю, как там Коди. Он так привык спать со мной… — Ее голос стих.
— Рейчел, — окликнул ее Лукас, когда она взялась за ручку двери.
Она обернулась, и дыхание замерло в груди, а сердце остановилось. Лукас стоял без рубашки. Аккуратно причесанные волосы он взъерошил. Но внимание Рейчел привлекло его загорелое тело. Мускулы, которые она раньше видела только на фотографиях, ожили под золотистой кожей, двигаясь при каждом вздохе. Она часто представляла себе силу его рук, но сейчас любовалась красотой тела, доведенного до совершенства физическим трудом.
— С Коди все в порядке, — успокоил ее Лукас. — Я только что заходил к нему. Он спит. Я оставил ночник включенным.
— А… ну… в таком случае… — Она оторвала взгляд от его обнаженной груди и стала смотреть куда угодно, только не на Лукаса.
Он открыл гардероб и вынул халат.
— Я собираюсь принять душ. Подумал, что тебе захочется уединения.
— Спасибо, — только и смогла ответить Рейчел. До тех пор, пока она не успокоит свое колотящееся сердце и дрожащее тело, нужно сохранять дистанцию. Только бы он ничего не заметил! Только бы выдержать ночь рядом с ним — так близко, что будет безумно трудно не протянуть руку и не прикоснуться.
Он прошел мимо, и она заставила себя замереть, боясь, что либо шарахнется от него, либо бросится ему на грудь в надежде, что он ее обнимет.
— Я недолго, — бросил Лукас.
На подгибающихся ногах Рейчел подошла к комоду, куда положила прозрачное белое неглиже. Дженни настояла на нем, сказав, что оно подходит для брачной ночи. Выдвинув ящик, Рейчел вытащила ночную рубашку и застонала.
О чем она думала, позволив подруге уговорить ее? Рубашка не оставляет никакого простора воображению. Прозрачная ткань напомнила ей костюмы танцовщиц во «Дворце удовольствий». Что подумает Лукас, если узнает, где она работала и куда однажды, вынуждаемая обстоятельствами, взяла с собой сына?
Торопливо переодевшись и забравшись в постель, Рейчел натянула одеяло до подбородка и стала ждать Лукаса.
Лукас закрутил душевой кран и провел рукой по мокрым волосам.
— Черт, — прошептал он, размышляя, во что может превратиться его брачная ночь.
Он прислонился лбом к холодному, мокрому кафелю. Как он умудрился так запутаться? Важно одно — он так сильно желает Рейчел Харрис Каллахан, как никого прежде. Он хочет свою жену. И не может ее иметь.
Вытершись насухо и надев противные трусы, которые всучил ему Харли с таким же противным подмигиванием, Лукас набросил халат, который никогда не носил, и пошел по коридору к своей спальне. Он чертыхнулся про себя, понимая, что не может войти в комнату, так как Рейчел сообразит, в каком он состоянии, несмотря на холодный душ и свободные трусы. Когда-то мама подарила ему этот халат на Рождество. Едва ли она представляла себе, что он воспользуется им для такого случая. Только брачная ночь у них не настоящая.
У двери он задержался. Тихое шлепанье босых ног по деревянному полу и потускневшая узкая полоска света под дверью привлекли его внимание. Рейчел услышала, что он идет, и выключила свет, оставив ночник. Интересно, она притворится спящей, чтобы не смотреть на него?
Не зная, чего ожидать, Лукас вошел в комнату и увидел глаза Рейчел, расширенные от чего-то, похожего на страх.
Он осторожно развязал пояс халата. Ее глаза опустились, и она плотно сжала губы. Тихий, сдавленный звук вырвался у нее.
— Что? — спросил Лукас, нахмурившись.
— Ничего. — Вышло что-то вроде хрюканья, подозрительно напоминающего сдавленный смех.
Сбитый с толку неожиданной веселостью Рейчел, он раздраженно зыркнул на нее и открыл рот, чтобы потребовать объяснений, но тут же закрыл его, когда до него дошло, что именно ее рассмешило.
— Мне дал их Харли, — проговорил Лукас со вздохом.
Она подняла на него голубые глаза, в которых плясали бесенята.
— Модничаешь?
— Ты же не считаешь меня модником, а? — спросил он низким, охрипшим голосом.
Она убрала руку со рта, но губы еще подрагивали от сдерживаемой улыбки.
— Тебя? Нет, конечно же.
Лукас скользнул под одеяло. Рейчел чуть-чуть отодвинулась от него.
— Хочешь, теперь я выключу свет? — предложила она.
Хотя она и сжимала одеяло мертвой хваткой, он видел гладкую кожу под кружевом ночной сорочки. Так хотелось убедиться, что на ощупь она такая же мягкая.
