оставили на повороте.

Пафнутьев выпрыгнул из машины на бетон, прошел вдоль гаража, присел несколько раз, разминая затекшие ноги, осмотрел дом. Сооружение оказалось достаточно внушительным — метров двадцать на двадцать.

— Ни фига себе! — пробормотал Пафнутьев озадаченно. — Почти четыреста метров площадь одного этажа. А их здесь... — он задрал голову вверх. — Их здесь три, да плюс подвал, да еще, кажется, вверху мансардный этаж... Это сколько же получается... Две тысячи метров полезной площади... Да пристроенная башня... Две тысячи! — громко сказал Пафнутьев, приблизившись сзади к Шаланде.

— Что? — тот вздрогнул от неожиданности.

— Говорю: в домишке этом две тысячи квадратных метров полезной площади.

— Так не бывает.

— Четыре этажа, включая мансардный. Множь, Шаланда, множь. Размер дома у основания примерно двадцать на двадцать. Вот и получается две тысячи квадратных метров. А у тебя в квартире сколько?

— Шестьдесят, — проворчал Шаланда, словно уличенный в чем-то недостойном.

— У меня тоже шестьдесят, — сказал Пафнутьев. — Заметь: не жилая, а общая.

— Перебьешься, — Шаланда не сумел скрыть своего удовлетворения — у него квартира, оказывается, ничуть не меньше.

— Перебиваюсь, — развел руками Пафнутьев и, ухватив за рукав мужика, который в очередной раз суетливо проносился мимо, подтащил к себе. — Скажи, старик, кто ты есть?

— Не понял? — обернулся тот, безуспешно пытаясь высвободить рукав.

— Повторяю — кто ты есть? Почему носишься по двору? Кто тебе поручил встречать нас? Как вообще понимать твое здесь пребывание? Я внятно выражаюсь?

— Докладываю... Вохмянин моя фамилия. Охранник.

— Или телохранитель?

— Можно и так сказать.

— Значит, не уберег ты тело своего хозяина?

— Тело на месте.

— Это где же? — Шаланда тоже решил принять участие в разговоре.

— В кровати.

— Тело мертвое?

— Вполне.

— Что случилось?

— Выстрел в голову.

— Куда именно? — уточнил подкравшийся сзади Худолей.

— Пуля вошла между ухом и виском. Это важно?

— Очень, — кивнул Худолей.

— Наверное, это о многом говорит? — Вохмянин явно нарывался на крутой разговор.

— Да, — кивнул Худолей. — О многом. Для убийства надежнее точки нет.

— Между ухом и виском? — простодушно удивился Вохмянин. — А мне всегда казалось, что лучше всего стрелять в затылок.

— Затылок — тоже ничего, — согласился Худолей и отошел, чувствуя, что перебил начальственный разговор. — В конце концов, все зависит от ловкости рук, — пробормотал он уже про себя.

— Может быть, войдем в дом? — предложил Вохмянин.

— Обязательно, — и Шаланда первым направился к причудливому арочному сооружению со ступеньками — там, по его представлению, должны были находиться двери.

Из какой-то ниши раздался рык громадной собаки, но в темноте ее не было видно, а судя по тому, что Вохмянин не обратил на рык никакого внимания, собака была надежно привязана.

Сразу за дверью оказался просторный вестибюль с вешалкой, зеркалом и небольшим диванчиком.

— Неплохо, — сказал Пафнутьев. — Я бы не отказался.

— Что-то ты, Паша, последнее время все увиденное примериваешь на себя, — проворчал Шаланда, стаскивая тесноватый плащ.

— Конечно, на себя, — не задумываясь, ответил Пафнутьев. — На тебя ведь все мало. И этот дом на тебя мал, как я вижу.

— Какую я недавно женщину примерил, — негромко пробормотал Худолей, но Пафнутьев его услышал.

— И что? — спросил он.

— Велика оказалась. По запросам.

— Сюда, — сказал Вохмянин, распахивая двустворчатую дверь. За ней Пафнутьев увидел большой зал с тремя окнами и камином. Посредине стоял стол овальной формы, а вокруг него — около десятка стульев. — Присядем? — предложил Вохмянин. — Я доложу обстановку, а потом уж вы приступайте.

— Пусть так, — солидно кивнул Шаланда. — Только без ненужных подробностей.

— А мне, пожалуйста, с подробностями, — заметил Пафнутьев. — Причем мне больше всего нравятся ненужные подробности.

Вохмянин посмотрел на одного, на другого, пытаясь понять столь противоречивые указания, и лишь после того, как Пафнутьев подмигнул ему, кажется, понял — начальство шутит.

— Значит, так, — Вохмянин скромно присел к столу между Худолеем и оперативником. — Был ужин... Часа три-четыре назад. Можно уточнить. Присутствовал сам Константин Александрович...

— Это кто? — спросил Шаланда.

— Объячев.

— Ах да! Продолжай.

— Жена... Маргарита.

— Кстати, где она?

— Наверху. У себя. Пьяная.

— Напилась за ужином или после?

— После. За ужином трудно было напиться... Сухие красные вина, виски, мясо, овощи... Хозяин пил водку.

— Много? — успел вставить Пафнутьев.

— Не знаю, как кому... Бутылку выпил.

— Поллитровую?

— Да. Пол-литра.

— Кто еще был?

— Секретарша.

— Она здесь?

— Все здесь. Никто не ушел. Я не позволил.

— Молодец! — похвалил Шаланда. — Ужинаешь вместе со всеми?

— Когда как.

— А сегодня?

— Сегодня — со всеми.

— Кто еще?

— Этот... Как его, — неулыбчивое лицо Вохмянина напряглось в задумчивости. — Вьюев Олег Игоревич.

— Кто такой? — спросил Шаланда, не желая выпускать из рук нить разговора.

— Ну... Назовите его деловым партнером. Он уже несколько дней здесь околачивается. Гостит. И вот дождался. Теперь, как я понимаю, не скоро уедет к себе на Украину.

— Дети? — спросил Пафнутьев.

— Сын. Сергей.

— Хороший сын?

— Чего ж ему быть нехорошим... Но, опять же, не без некоторых недостатков.

— Ну? — требовательно произнес Шаланда.