утренний сюртук и гетры. Нос его занимал естественную позицию и был начищен до совершенства: Каупертуэйт увидел в нем свое отражение.

– У меня были сомнения, явитесь ли вы, – сказал Чатинг-Пейн. Каупертуэйт пропустил это оскорбление мимо ушей. Он пребывал в экстатической безмятежности и был выше мелких свар. – Надеюсь, вы привезли оружие, подходящее случаю.

Каупертуэйт молча протянул руку, и Макгрош вложил в нее шкатулку с пистолетами. Чатинг-Пейн подошел, открыл футляр и выбрал пистолет.

– Великолепный образчик, хотя и несколько устаревший. Помню, в последний раз я стрелял из такого пистолета, чтобы развлечь лорда Малмсбери. Он подбросил в воздух колоду карт, и я прострелил только те, которые обеспечили бы мне выигрыш над картами, которые он одновременно показал мне.

Макгрош сплюнул в траву. Чатинг-Пейн брезгливо фыркнул.

– Вскоре траву здесь, любезный, оросит более яркая, более жизненно важная жидкость, а потому не трать зря свои бесценные субстанции. Ну-с, откладывать долее смысла нет, не правда ли?

Макгрош и Ганпатти отошли в сторону. Каупертуэйт заметил, что его слуга что-то шепчет в преклоненное к нему ухо титана в тюрбане, и не успел он моргнуть, как оба секунданта исчезли за древесным стволом.

Но времени поразмыслить над этим их поступком не оставалось.

Каупертуэйт и Чатинг-Пейн вышли на середину площадки и встали спина к спине. Туман завивался вокруг их лодыжек.

– По счету «три» мы проходим двадцать шагов, поворачиваемся – полностью, у меня нет второго носа – и стреляем по желанию. Раз, два, три…

Двадцать шагов казались милями. Каупертуэйту почудилось, что дикий зверек внутри него пытается коготками проложить себе путь наружу к свободе, но задавил его. Скоро, скоро…

Двадцать шагов. Поворот.

Чатинг-Пейн стоял в небрежной позе, скрестив руки на груди, разрешая Каупертуэйту выстрелить первым. Изобретатель поднял пистолет, крепко зажмурил глаза и выстрелил.

Разомкнув веки, он увидел, как с дерева за спиной лорда упал мертвый реполов.

Чатинг-Пейн улыбнулся и поднял пистолет.

– Перед тем как вы умрете, мистер Каупертуэйт, я хочу, чтобы вы узнали, что я нашел наш общий Грааль. И скандал, который я намерен устроить с помощью того, что узнал, опрокинет трон и более чем адекватно вознаградит меня за оскорбления, которые я терпел. А теперь, мистер Каупертуэйт, вознесите молитвы своему Творцу.

Чатинг-Пейн уверенно прицелился в Каупертуэйта, который вновь зажмурился – в последний раз. Прогремел выстрел.

Чудом Каупертуэйт ничего не почувствовал. Как дивно… Он был прав, что не страшился. Рай, приветик! Каупертуэйт открыл глаза.

Чатинг-Пейн лежал на траве мертвый с размозженным багряным затылком.

Мало-помалу до Каупертуэйта дошло единственное возможное объяснение.

– Макгрош! Будь ты проклят, Макгрош, ты же обещал! Так не делают!

Из деревьев выступила фигура…

Виконта Мельбурна. Премьер-министр сжимал дымящийся пистолет.

– Уильям… Я не… Как? Почему?

Элегантный аристократ хладнокровно извлек гильзу из своего пистолета и вставил новый патрон.

– Не мог же я допустить, чтобы Чатинг-Пейн продолжал жить, Космо, никак не мог. После того, как он упомянул про свое намерение втянуть Викторию в безобразнейший скандал. После трудов, которых мы не пожалели, чтобы сохранить ее имя незапятнанным. К тому же вы мне нравитесь, и я был у вас в долгу. Теперь я считаю этот долг уплаченным.

– Но мне казалось, вы говорили, что отвергаете политические убийства.

– Женщин, мой мальчик, женщин. Для слабого пола правила совсем другие. Нет, боюсь, изменнические намерения Чатинг-Пейна заработали ему его смерть. Кроме того, у него нет наследников, и его поместье переходит к Короне. Я много лет к нему присматривался.

Каупертуэйта осенила внезапная мысль.

– Королева! Он знал, где она! А теперь эти сведения погибли вместе с ним.

Мельбурна, как ни странно, это почему-то не тронуло.

– Да, не слишком удачно. Но я ведь должен был уложить его без проволочек.

Внезапная тошнота овладела молодым ученым, и у него пропало всякое желание продолжать этот разговор. Он хотел только одного: вернуться домой и забраться в постель. Мысль о манящих простынях напомнила про сопутствующее дело, и он заговорил о нем с виконтом:

– Мое творение… я так давно не получал от вас никаких известий. Она хорошо себя чувствует? Не кажется ли, что иногда она… тоскует о своем прежнем доме?

Мельбурн небрежно пожал плечами.

– С ней все прекрасно. Ее потребности просты и легко удовлетворяются. То есть почти все… если вы меня понимаете, э?

Космо открыл было рот, намереваясь воззвать к премьер-министру не переутомлять химерическое создание, но Мельбурн его опередил:

– Ну, отправляйтесь-ка домой. И не тревожьтесь: никаких юридических последствий не будет. Корона во всем разберется.

Из рощи вышел Макгрош в обществе Ганпатти. Мельбурн поднял пистолет, предвосхищая незамедлительное поползновение слуги отомстить за своего коварно убитого господина. Каупертуэйт также не сомневался, что преданный индус попытается отплатить за безвременную кончину лорда Чатинг-Пейна.

Однако индус только осиял их ослепительной улыбкой! Подхватив Макгроша на руки, будто малое дитя, он радостно зарысил к ним.

– Коготь, что…

– Все заметано, Кос. Я как раз кончил объяснять кое-что очень даже благодетельное для энтого вот Гунпата. Такое, кстати, у него настоящее имя в честь какого-то ихнего языческого бога. Мне удалось внушить ему кое-какие демократные идеалы, втолковать ему, что чуть его хозяин откинет копыта, как он станет свободным человеком и получит возможность разбогатеть благодаря своей красоте и восточным замашкам. Мы думаем подыскать ему работенку у Ф. Т. Барнума [19], который вскорости сюда при гастролирует. Он змей заклинает – пальчики оближешь.

Каупертуэйт вздохнул. Прискорбное отсутствие раскаяния и сожалений, куда ни посмотри.

Но жизнь ведь должна продолжаться, предположил он.

Должна… не правда ли?