13
Мы прибыли в деревушку Блейкни на северном побережье Норфолка и остановились в крошечном пансионе на узкой улочке, которая спускалась прямо к воде. Деревушка не понравилась мне с первого взгляда, но мы не выходили из машины уже несколько часов и мечтали об одном – где-нибудь заночевать, чтобы назавтра отправиться в Норидж. Мы только забросили багаж в номер и сразу же ушли, даже не раскрыв сумки, отыскали ресторанчик, пообедали, а вернувшись назад, обнаружили, что вся моя одежда вынута из сумки и разложена аккуратными стопками на постели. Каждая вещь была тщательно сложена.
– Должно быть, это сделала хозяйка, – сказал ты.
– Но она ведь не имеет права входить и трогать наши вещи!
Я отправилась выяснить, в чем дело, но та уже была в постели.
Следующую ночь мы провели в Норидже, в отеле. Где-то во втором часу я внезапно проснулась от неприятного ощущения удара. Ты спал. Я протянула руку, чтобы включить лампу. Стоило мне шевельнуться, как что-то скользнуло по подушке и упало на матрац – твердое и холодное. В ужасе я вскочила, стараясь увернуться от «чего-то», чем бы оно ни было, и зажгла свет. На постели возле меня лежал кусок мыла – совершенно новый, сухой и душистый, с торговой маркой, оттиснутой на поверхности. Ты заворочался, но так и не проснулся. Я вылезла из постели и почти сразу заметила на полу яркую станиолевую обертку. Она была аккуратно развернута, расправлена, будто кто-то положил ее на ковер специально. Я молча уставилась на красочную упаковку, недоумевая, что бы это значило. Наконец я снова забралась в постель, выключила свет, зарылась глубоко под одеяло и прижалась к тебе. Больше в ту ночь я не заснула.
Утром ты предложил ехать на запад: пересечь самую широкую часть страны и побывать в Уэльсе. Я была слишком поглощена ночным происшествием и согласилась без разговоров. Дорожную карту мы бросили в машине, и я вызвалась сходить за ней.
Когда я подошла к площадке для парковки, машина стояла там, где мы оставили ее накануне вечером, но в замке зажигания торчал ключ и двигатель работал.
Сперва я подумала, что это ты забыл его выключить и оставил работать на всю ночь, но, когда я дернула дверцу, оказалось, что она заперта и ключ зажигания висит на моей связке. Дрожа от страха, я открыла водительскую дверь тем ключом, который дал мне ты, и протянула руку к другому, тому, что в замке. Он выглядел совершенно новым, словно сделанным на заказ. Или это был украденный запасной ключ?
Со всей силы я зашвырнула его подальше в кусты, окружавшие площадку. Когда я вернулась в номер и протянула тебе карту, ты, видимо что-то заметив, спросил, чем я расстроена. Я выкрутилась, сказав, что у меня вот-вот должны начаться месячные, и это была чистая правда. Но действительная причина была в другом: я уже догадывалась, что происходит, и меня охватил ужас.
Во время завтрака я не произнесла ни слова, и пока мы ехали через Фены, продолжала молчать, скованная страхом и глубоко погрузившись в себя.
Наконец ты обратился ко мне:
– Я бы съел яблоко. Там еще осталось?
– Сейчас посмотрю, – едва выдавила я. Я повернулась на сиденье, что в последние дни проделывала неоднократно, и посмотрела назад, однако на этот раз меня била дрожь.
Бумажный мешок с яблоками лежал, как обычно, на заднем сиденье с твоей стороны. И все остальные вещи лежали там же, сваленные в одну кучу: карты, твоя куртка, мой рюкзак, мешок с продуктами для завтрака на природе. Все они почему-то лежали на одной половине сиденья. И всякий раз, когда нам нужно было положить что-то в машину, мы инстинктивно занимали только одну половину сиденья. Вторая все время оставалась свободной…
Свободной для другого пассажира.
Я заставила себя посмотреть на это пустое место за своей спиной. Сиденье прогнулось, точно под тяжестью человеческого тела.
С нами в машине был Найалл.
– Останови машину, Ричард! – попросила я.
– В чем дело?
– Пожалуйста! Меня тошнит! Скорее!
Ты сразу притормозил и съехал на обочину. Едва машина остановилась, я выбралась наружу. Приготовленное для тебя яблоко так и осталось у меня в руке. Пошатываясь, я отошла от машины. Меня трясло, я чувствовала страшную слабость. От обочины поднималась небольшая насыпь, обрамленная низкой живой изгородью; дальше начиналось бескрайнее поле. Я наклонилась над изгородью, не обращая внимания на колючки и сухие веточки, впивавшиеся в тело. Ты выключил двигатель и бегом бросился ко мне. Я ощутила твою руку на своих плечах, но продолжала дрожать и плакать. Ты успокаивал меня, но ужас от того, что я только что обнаружила, пробирал меня насквозь. Ты поддерживал меня, не давая упасть, а я перегнулась через изгородь, меня рвало.
Ты принес из машины несколько салфеток, чтобы я могла привести себя в порядок. Потом я вернулась на обочину, но никак не могла заставить себя повернуться лицом к машине.
– Может, поискать доктора, Сью?
– Не стоит, через минуту я буду в порядке. Иногда у меня такое бывает перед месячными.
Не могла же я сказать тебе правду.
– Просто нужно побыть немного на свежем воздухе.
– Если хочешь, мы можем остановиться здесь.
– Нет, поехали дальше. Через пару минут, хорошо?
Я попросила тебя принеси из рюкзака мятные таблетки. Пресноватый вкус мела и мяты успокаивал. Я села на сухую траву и смотрела на высокие стебли коровьей петрушки, кивавшие зонтиками. Над головой изредка пролетали утомленные жарой насекомые. За моей спиной проносились автомобили, шурша шинами по мягкому щебню. Но я не могла заставить себя обернуться, зная, что там, в машине, – Найалл.
Вероятно, он был с нами с самого начала. Подслушивал, как я разговаривала с тобой в пабе, присутствовал на наших первых свиданиях, уселся в машину еще до того, как мы выехали из Лондона. Он все время был с нами, молча сидел позади, наблюдал и слушал. Мне никогда от него не избавиться!
Он вынуждал меня действовать. Если я действительно хочу жить как нормальные люди, я должна освободиться от него навсегда. Я уже не могу вернуться назад, к бессмысленной, праздной жизни гламов, а Найалл желает насильно привязать меня к себе, затащить на прежнюю дорожку, потому старается испортить и разрушить все, что угрожает его планам.
Я должна начать с ним войну. Не прямо сейчас – потрясение еще слишком свежо – и лучше бы не в одиночку. Я нуждалась в твоей помощи.
Я ждала, сидя в траве, а ты подошел и опустился рядом на колени еще минуту назад я даже подумать не могла о возвращении в машину, где по-прежнему сидел Найалл. Однако я понимала, что должна решиться, если хочу добиться своего, и это будет началом.
– Мне уже лучше, – сказала я. – Поедем.
– Ты уверена?
Ты помог мне подняться, и мы обнялись. Я сказала, что сожалею о причиненном беспокойстве, что теперь уже все должно быть нормально и, как только месячные придут, я почувствую себя гораздо лучше. Через твое плечо я смотрела на автомобиль. Заднее окно салона сверкало и вспыхивало, отражая солнечный свет.
Мы вернулись в машину, сели, пристегнули ремни. Я внимательно прислушивалась, пытаясь расслышать позади себя звук закрывающейся двери, поскольку Найалл тоже мог выйти из машины, пока мы сидели на обочине. Но невидимые умеют открывать и закрывать двери совершенно беззвучно.
Мы снова катили по дороге, и тут, собрав всю свою волю в кулак, я все-таки обернулась и решительно посмотрела на заднее сиденье. Я знала, что он там, ощущала присутствие его облака, но
