– Да, но вы сказали о втором имени Шмида!
– В газетах не было фотографии убитого?
– Нет, зачем? При нем было удостоверение, да и его опознала женщина, экономка.
– Не мешало бы показать его фото Лотару, но это никому не пришло в голову.
– Разумеется. Какая связь? Если бы речь шла о неопознанном трупе, тогда другое дело.
– Понятно, что об остальных именах будет смысл говорить только после того, как вы прочтете текст из этой папки.
– Вам удалось меня заинтриговать и порядком запутать. Вы оставите мне свои координаты?
Я протянула Бруно свою визитную карточку.
– А вы не разыгрываете меня?
– Мы тоже об этом думали, пока читали текст. – Я бросила взгляд на Николь, и та понимающе улыбнулась. – Думаю, что нам с вами предстоит очень непростое и, безусловно, интересное расследование.
Следствие начинается
Когда мы выходили из магазина пана Райновски, мы понимали, что расстались с Бруно ненадолго. Бросить такое расследование мы не сможем и не захотим.
Нашему новому знакомому предстояло поработать с рукописью и узнать, если не о себе, то о ком-то очень похожем, много интересного. Вопрос об авторстве пришлось отложить.
– Давай пройдемся пешком, – предложила я.
– Почему бы и нет? – согласилась Николь. – При ходьбе лучше думается.
– А, может, эту рукопись написал убийца? – вслух подумала я. – Кто еще мог знать о двойной жизни Шмида?
– Ты опираешься не на факты, а на сюжет, – заметила Николь. – К тому же такое уже бывало. Например, роман Пьера Гамарра «Убийце – Гонкуровская премия»… И вообще… Мы пока не можем утверждать, что Шмид убит. Кроме того, мы не знаем, является ли он еще и Гюнтером Пфлегером. Нас могли направить и по ложному следу. Но зачем?
– У меня есть предложение, даже два. Пойти в управление к комиссару Катлеру и позвонить Дэвиду. Это позволит нам многое прояснить, не выходя из кабинета на седьмом этаже.
– Нам надо было бы сделать еще пару копий.
– Что нам мешает это сделать тоже там?
– Не уверена, что наши загадки понравятся комиссару.
– Посмотрим, мы почти пришли. Только бы Эрик Катлер был на месте.
Комиссара не оказалось в управлении. Как сказал нам дежурный офицер, ждать его не имело смысла, поскольку он участвовал в заседании судебной палаты, которое могло продлиться еще пару часов, а то и больше. Телефон Эрика Катлера был отключен, и я оставила ему сообщение на автоответчике.
После этого позвонила Дэвиду, с ним мы договорились встретиться у меня в конторе.
Ари сообщил мне с порога, что на завтра назначил встречу с солидным клиентом. Мне показалось, или в его голосе действительно прозвучал едва сдерживаемый восторг. Неужели опять какая-нибудь знаменитость?
– Как имя этого господина? – поинтересовалась я.
– Госпожи, – поправил меня Ари.
– Ну и?
– Анжела Паркер! – Ари все же не удалось произнести это имя без торжества и обожания.
– Вот как? – Мне удалось выглядеть неосведомленной, в меру, конечно. – На какое время ты записал визит госпожи Паркер?
– На час дня.
– Отлично. Она не упомянула, какая проблема привела ее к нам?
– Она просила, чтобы о ее визите знало как можно меньше людей.
– Надеюсь, ты об этом не забудешь, – не удержалась я от шпильки.
Ари обязательно бы высказал мне свою обиду, но не стал этого делать при Николь. К тому же появился Дэвид.
– Так что же, милые мои леди, у вас опять приключилось? – сияя своей самой неотразимой улыбкой, спросил мой муж.
Мы разместились в моем маленьком кабинете вокруг письменного стола.
– Не уверена, что это у нас что-то приключилось, – серьезно ответила Николь.
– Да, – поддержала ее я, – и вообще, было ли?
Нам таки удалось сбить с лица Дэвида маску шутливого превосходства, любопытство в нем пересилило желание произвести впечатление на гостью.
Можно было бы еще немного подурачиться, но мы рассчитывали на помощь журналиста Дэвида Сомса. Поэтому вкратце рассказали ему о рукописи, ее содержании и о том, что нам уже удалось выяснить. Разумеется, предполагалось, что копию обсуждаемого текста Дэвид изучит потом самым тщательным образом.
– Единственное, что я могу вам сразу сказать, – заявил Дэвид, когда я закончила свой рассказ, – процесс над профессором Краузе – бред полнейший. Нет человека более ответственного и честного в своей профессии. Я несколько дней назад познакомился с ним лично.
– Ты обращался к психиатру? – удивилась я.
– Нет, это он, доктор Краузе, обратился ко мне.
– Он, к тебе? – удивились мы с Николь нестройным дуэтом.
– Да, он просил меня, чтобы я помог ему встретиться с моей женой.
– Но почему бы ему не обратиться прямо ко мне? – спросила я. – Номер моего телефона есть в справочнике. Я не настолько пока знаменита, чтобы ко мне трудно было попасть на прием.
– Вот именно, дорогая, – спокойно ответил на мое замечание Дэвид. – Ты не настолько еще знаменита, чтобы известный профессор сразу подумал именно о тебе, едва ему понадобились услуги частного детектива.
– Но он как раз и…
– Нет, нет, – не дал мне договорить мой муж, – все значительно проще. Господин Краузе учился в колледже с отцом моего шефа.
– Понятно, – произнесла я, хотя понимала тогда далеко не все, да и несколько не так, как выяснилось позднее.
Пытаясь все же уложить в перегревшейся голове полученную информацию, я задумалась и потому вздрогнула, когда прозвучал знакомый голос:
– Я вижу, все уже в сборе, ждали старика комиссара?
– Кокетничаете? – неожиданно игриво спросила Николь.
– Самую малость, – засмеялся Эрик Катлер, – рассказывайте, что у вас тут приключилось? Или мы собрались отметить прибытие госпожи Нуар?
– Пока это событие – главное, – важно произнесла я, – но боюсь, что сопутствующие происшествия заставят нас серьезно подумать, да и поработать.
– Что-то вы, коллега, сегодня витиевато изъясняетесь, – усмехнулся комиссар, устраиваясь в свободном кресле у моего стола, – так что тут у вас все же происходит?
– Давайте я вам все расскажу, – предложила Николь.
Это было очень кстати. Пока Николь коротко, но точно описывала комиссару Катлеру события от момента появления рукописи и до нашего визита к пану Райновски, я продолжила размышления.
