– Что ты задумала, Эстер?

– Ты знаешь, я отдам все, чтобы помочь Слоу… – прошептала она.

– Но как ты собираешься это сделать?

– Я собираюсь стать актрисой. Занимаюсь в театральной студии, и у меня хорошо получается… Что- что, а с воображением у меня все благополучно. И фантазии хоть отбавляй. Я бы могла попробовать…

– Стой! Если бы это было так просто…

– Почему же просто? – обиделась Эстер. – Ты же сам сказал, что не каждый сможет. А мне кажется, что я смогу!

– Нет! Ты не должна! Это очень серьезно. И опасно. Подумай об ответственности, ты можешь навредить!

– Кому?

– Хотя бы Терри и Оливии.

– Им-то как раз хуже не будет. Просто некуда хуже.

– Мне не следовало тебе это рассказывать.

– Дело сделано.

– Подумай еще раз. Я все-таки надеюсь тебя образумить.

– Подумать обещаю. Да и почитать кое-что придется.

Разговор всполошил Бруно, хотя он не слишком верил, что действительно существует такое серьезное явление, как эта селективная декогеренция. С одной стороны он понимал, что если такое возможно, то может происходить по нескольку раз на день. Мы этого не замечаем или замечаем, но находим банальные причины. Так что в самом этом явлении ничего страшного нет, но даже этот вывод не смог успокоить его. Тогда он решил позвонить Гарри. Гарри снял трубку сразу, словно ждал звонка.

– Я сделал глупость, – начал Бруно.

– В первый раз?

– Важно, чтоб не в последний.

– Валяй, рассказывай!

– Ты рассказывал про селективную декогеренцию, помнишь?

– Только не говори, что ты этим занялся!

– Хуже… Я рассказал Эстер. Это служанка у Слоу. Полковник… ты помнишь.

– И…

– И она загорелась… Хочет помочь им.

– Успокойся, она не сможет. Для этого надо…

– Помню, но она начинающая актриса и уверена, что у нее все получится.

– Ничего у нее не получится!

– А если…

– Вот это меня и беспокоит. Последствия могут быть непредсказуемы и трагичны. Стоит чего-то не продумать – все пойдет наперекосяк. Хотя узнаем ли мы об этом? Ты должен ее остановить!

– Я пытался, но она и слышать не хочет. Говорит, если есть хоть один шанс, она должна попробовать.

– Дави на ответственность, она потом себе не простит.

– Пытался, без пользы.

– Почему ты ей вообще рассказал?

– Не надо было этого делать.

– Зная тебя, дружище, могу предположить, что ты в нее втюрился.

– Что-то в этом есть.

– А она?

– Что она?

– Не придуривайся. Она тоже дышит неравнодушно?

– Я не уверен.

– Это твой единственный шанс. Скажи, что в результате декогеренции она может потерять тебя.

– Это… правда?

– Старый дурень! Пан или пропал! Пропал! Можешь не сомневаться – так и будет.

– Но… что-нибудь можно предпринять? Я не хочу ее терять…

– Трепаться меньше надо было!

– Слушай, Гарри…

– Ладно. Есть у меня одна идея, но учти, она не проверена на практике и вообще. Так что, строго между нами.

Бруно поклялся. Гарри изложил суть своей идеи, велел действовать незамедлительно и положил трубку.

Я думаю, проницательный читатель уже догадался о том, что расследование только теперь и начинается. До этого момента просто описывались события и то, как о них стало известно нам с Николь.

Когда мы дочитали рукопись, я сразу решила выяснить главный вопрос:

– Но как эта папка попала к тебе? – спросила я без обиняков.

– То есть? – Удивление Николь было неподдельным, или моей подруге лучше бросить программирование и стать профессиональной актрисой.

– Давай не будем продолжать эти игры, – несколько раздраженно предложила я.

– Давай, – согласилась Николь, – но кто кого разыгрывает?

– Ты хочешь сказать, что эту рукопись принесла сюда не ты?

– Конечно, не я. Я думала, что это игра в детектив по вашему с Ари сценарию.

И тут я почувствовала, что Николь говорит правду, продолжение розыгрыша, если бы он действительно был, в этот момент уже не имело смысла.

– Вот оно что? Мы читали это творение и подозревали друг друга в его авторстве? Забавно.

– Но тогда получается, что мы не знаем, как рукопись сюда попала, если это не проделка твоего секретаря.

– На него это не похоже, но давай уточним.

Я тут же позвала Ари, который заверил нас, что впервые увидел папку с рукописью у меня на столе.

Что ж, одной загадкой больше, одной меньше, какая разница?

Поскольку никаких соображений относительно появления упомянутой рукописи в моей конторе у нас не появилось, мы решили оставить это на потом.

– Давай лучше разберемся с теми событиями, о которых только что прочитали, – предложила я.

– Не возражаю, – согласилась Николь, – но сначала надо бы понять, зачем кто-то решил описать события, которых на самом деле не было, если верить Ари. К тому же рукопись прерывается на полуслове.

– Мы пока не можем утверждать, что все это вымысел, как минимум, профессор Краузе – вполне реальный человек. И он действительно психиатр.

– Есть только один способ убедиться в достоверности изложенных фактов – найти упомянутых в