отвечать. Ссылка на сложность мне показалась неубедительной.

Николь. Безусловно! Он даже не произнес слова «гипноз», хотя именно об этой методике говорят все остальные.

Мэриэл. Да, и мне кажется, что разобраться в случившемся будет очень сложно, если мы не поймем, что стоит за нежеланием Краузе ответить на такой важный вопрос.

Николь. Зато идея точки гармонии кажется мне весьма интересной, ты не находишь?

Мэриэл. Да, странно только, что никто раньше до этого не додумался.

Николь. Кто-то же должен быть первым. А не кажется ли тебе, что автор пытается отвлечь наше внимание, намекая на другую детективную историю? Я имею в виду снотворное. Точнее, его количество.

Мэриэл. Возможно, но этому факту можно найти вполне рациональные объяснения, но не будем сейчас на это отвлекаться.

Этот сон Бруно видел не реже раза в месяц. Он играет с отцом в шахматы. Сначала жертвует слона, вскрывая позицию белого короля, затем добавляет на жертвенник коня, чтобы выманить вражеского короля в центр доски. Для защиты короля отец вынужден отозвать фигуры с ферзевого фланга, и тогда приходит в движение крайняя пешка черных: дорога в ферзи открыта! Отцу приходится отдать ферзя за две пешки, чтобы предотвратить появление нового ферзя. На доске возникает примерное материальное равновесие с нестандартным соотношением сил. Отец улыбается. Он любит такие позиции и горд за сына, не боящегося идти на жертвы. Телефонный звонок. Бруно снимает трубку. Это отца, женский голос. Отец слушает молча, затем кладет трубку, целует Бруно и обещает доиграть партию, когда вернется. Но он не вернется – по дороге в Тотридж его допотопный «бьюик» слетает со скользкой дороги и падает в пропасть. Тут обычно Бруно просыпается в холодном поту.

Но сегодня все немного не так. Телефонный звонок. Когда Бруно снимает трубку, звонок не прекращается, и Бруно осознает, что это не сон. Он ощупью находит телефон и, еще не думая просыпаться, еле слышно говорит:

– Алло.

– Привет, Пан. Чувствую, что разбудил тебя. С каких это пор ты дрыхнешь в такое время? Уже скоро восемь…

– Гарри? Ты откуда взялся? – Голос Бруно звучит бодро, но он еще ничего не соображает.

– Я же писал тебе, что Ева выходит замуж. Сегодня свадьба. А завтра Джеки, ее жених, пригласил меня прокатиться на его яхте.

– Раньше после свадьбы устраивали медовый месяц…

– Ты отстал от жизни, Пан, лет на двести. Теперь медовый месяц устраивают до свадьбы, и тянуться он может несколько лет. А свадьбу играют, когда уже совсем припрет! – Гарри разразился веселым смехом.

– О времена, о нравы!

– Короче, Пан. Послезавтра я улетаю обратно. Шеф без меня, как без головы, – он снова хохотнул. – Но я не могу вернуться в Штаты, не повидав тебя. Джеки велел прихватить с собой какую-нибудь горячую малышку, и мой выбор остановился на тебе.

– Ты неисправим, Гарри.

– И никаких отговорок! Заеду за тобой завтра утром.

– Отдать концы! – скомандовал себе Джеки.

– Как бы нам и вправду не отдать концы, – сказал Гарри, выразительно посмотрев на небо. Желтая пелена песка, ночью принесенного суховеем, плотно скрывала солнце. – Проклятье. Ты не передумала, Ева?

– Не беспокойся. Я сегодня не…

Бруно оценивающе взглянул на ее живот. Месяцев семь, решил он, хотя кто их разберет.

– Воду не забыли? – сдался Гарри.

– Два ящика минералки, думаю, хватит, – сказал Джеки и с силой оттолкнул причал. Яхта чуть качнулась и заскользила в сторону открытого моря.

Джеки перешел на корму и завозился с двигателем. Ева сидела на боковой скамеечке, скрестив руки на груди, а затем попросила Гарри помочь ей спуститься вниз.

Когда отдалились от берега метров на двести, Джеки распустил паруса, велел Бруно встать у штурвала, а сам пошел сменить Гарри.

– Как бы она и в самом деле не родила тут, – сказал Гарри, вернувшись на верхнюю палубу.

– Может, не стоит слишком удаляться от берега? – предложил Бруно. На зубах скрежетал песок.

– После обеда обещали дождь. Жара спадет. – Гарри протянул сигареты Бруно. Тот взял одну. – Старик, ты так неожиданно исчез… Столько слухов ходило… Только не говори, что тебя разочаровала физика.

Бруно поджег сигарету и дал прикурить Гарри.

– Скорее, я разочаровался в племяннице декана.

– Можешь не продолжать, – кивнул Гарри. – Это одна из версий. Мы лишь после узнали, что Алекс его племянница. Это сразу все расставило по местам. Кстати, на последнем курсе она выскочила за Джованни. Итальянская физика отброшена на десятилетия назад.

Друзья рассмеялись.

– Чем ты занимаешься? – спросил Гарри.

– Торгую компьютерами оптом и в розницу. Строю и администрирую сети. Дядюшка оставил наследство.

– Везет же некоторым, – хмыкнул Гарри. – Не могу представить тебя остепенившимся…

– Бизнес налаженный, легко обходится без моего вмешательства. Не слишком обременяет меня.

– Ну и? Скучаешь таки по энтропии?

– Наоборот. Пытаюсь ее приуменьшить. Отгадываю загадки.

– То есть?

– Слушай. Я как раз сейчас бьюсь над одной, но что-то дело плохо продвигается… Есть достаточно версий, но ни одна не ведет, куда надо.

– Версий… Ты что, частный детектив?

– Нет, но загадки мои как раз под стать. Речь пойдет об убийстве.

– Ого!

Бруно пропустил иронию мимо ушей.

– Довольно скромного пенсионера из Тотриджа, в прошлом бухгалтера «Электросервиса», убивают в парке ударом бутылки по голове. Побуждения неизвестны. Со слов жены и сына врагов у него не было. Серьезного наследства тоже. Но выяснилось, что он вел двойную жизнь. Под другим именем он владел виллой и развлекался там с женщинами. Оказалось, что он сменил имя по достижении совершеннолетия, чтобы порвать с нацистским прошлым своего отца, бежавшего из Германии и жившего в Сент-Ривере скорее всего под вымышленным именем. Встает вопрос: откуда деньги на виллу? На «Электросервисе» звезд с неба не хватал, но имел хорошую репутацию, даже разоблачил крупную аферу, чем сберег фирме приличную сумму.

Вероятно, деньги получены от отца, каким-то образом привезшего их с собой. А семейный бунт – всего лишь инсценировка, красивый миф. После смерти родителей он официально ничего существенного не