– Где-то, – тихо сказала Анна, – я осталась… то есть, Эсти удалось спасти… наверно. Да?
– Да, – подумал, ответил Антон.
– О чем вы? – поднял голову Манн.
– Ван Барстен довел Эсти до самоубийства, – объяснил Антон.
– Да, – кивнул Манн, – я знаю. Но доказать это вряд ли удастся. Тайник – улика, но прямого отношения к смерти девушки не имеет. Сядет он за торговлю наркотиками.
– А я, – передернул плечами Антон, – за его убийство.
– Верно, – легко согласился Манн. – Слава Богу, не в этой реальности. И слава Богу, майор Мейден так и не понял, каким образом мне стало известно о тайнике.
– Он же видел, как я…
– Конечно. Вы – турист из Израиля, у вас богатое воображение, вы умеете находить спрятанные наркотики лучше, чем собаки-ищейки в аэропорту.
– Вы повесили ему на уши эту лапшу?
– У меня был другой выход?
– Он поверил?
– Нет, конечно. Но в некоторых вопросах мы с майором договорились доверять друг другу. Боюсь, вам еще придется иметь с ним дело. Я выторговал для вас спокойную ночь, если нынешнюю ночь можно назвать спокойной, и обещал в девять доставить вас в управление полиции для допроса.
– Что я ему скажу? – напрягся Антон. – Он не поверит ни одному моему слову.
– Что мы ему скажем? – сказала Анна, повторяя интонации Антона.
– Вас, Анна, майор решил не беспокоить… пока.
– Я пойду с Антоном, – решительно сказала девушка.
Манн решил, что лучше не спорить. Похоже, им будет так же трудно расстаться друг с другом, как немецким физикам – расцепить слипшиеся магдебургские полушария.
– Вы понимаете хотя бы, – сказал он осторожно, – что в любой момент у любого из вас может возникнуть дежа вю, и вы не сможете отличить нашу реальность от той, что вспоминается?
– Не беспокойтесь за нас, – быстро произнес Антон, неожиданно для себя поднялся, обошел стол и, опустившись перед Анной на колени, начал целовать ее ладони… одну, вторую… Анна, в первый момент зардевшись от странного, никогда прежде не испытанного ощущения, помедлив, поцеловала Антона в макушку, и ему показалось, что тысячи серебряных колокольчиков рассыпали в его сознании затихающую трель, и где-то заиграл рояль, и он вспомнил, что где-то однажды… нет, не однажды… много раз уже было с ним такое… он стоял на коленях перед женщиной, она поцеловала его в затылок, и точно так же, как сейчас, он уже много раз где-то поднимался с колен, и Анна поднималась, будто притянутая силой, название которой Антон знал, но забыл… сила всемирного тяготения? Нет, иначе… Неважно. И эта сила заставила их… принудила… иного слова не подберешь… губы их оказались так близко… глаза в глаза… и не было больше ни дежа вю, ни сотен сцепленных миров, где кто-то из них, возможно, и не слышал о другом, а кто- то с другим уже успел расстаться и страдал, оставшись в одиночестве… ничего не стало, и так должно было быть.
– Пойдем отсюда, – сказала Кристина, тронув мужа за плечо.
– Куда? – удивился Манн. – Я ужасно устал. Это задержание, майор Мейден… Я хочу спать, а эти двое сидят на нашем диване, сдвинуть их невозможно.
– И не пытайся, – решительно сказала Кристина. – Наконец-то ты выспишься в собственной постели, а не на диване в гостиной. Сколько раз я тебе говорила…
– Ты приходила ко мне…
– Больше не приду, – сказала Кристина и потянула мужа в спальню, куда он вошел с ощущением дежа вю: знакомая обстановка, он бывал в этой комнате сотни раз, но видел будто впервые. Или у этого дежа вю есть иное название?
Ему было все равно. Он повалился лицом на подушку и уснул мгновенно. Кристина терпеливо стянула с мужа туфли, пристроилась рядом и старалась не слышать взволнованных голосов из гостиной. Голоса перебивали друг друга, что-то говорили в унисон, о чем-то вдруг молчали, а потом Кристина слышала смех, похожий на радостные переливы крайслеровской скрипки в бессмертной пьесе «Восторг любви».
Ей показалось, что она уже слышала такой смех, такое молчание… Они стояли с Тилем… не здесь, а в Копенгагене, куда приехали на день, чтобы отдохнуть от суеты. Русалочка смотрела на них добрым взглядом, и Тиль именно тогда сказал…
Дежа вю.
Леонид Шифман, Ольга Бэйс
Рукопись, найденная на столе
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
В качестве пролога рассказ Николь о том, как все началось
Макс с укоризною наблюдал за моими суетными сборами. Наконец, пригвоздив чемодан коленкой к полу, мне удалось свести молнии. Я слезла с чемодана и глубоко вздохнула.
– С тобой обязательно что-нибудь произойдет! – Макс повторил слово в слово козырной аргумент моего босса, Генри Тамона, только вложил в него иной смысл. – Ведь я не могу с тобой поехать.
Я знала, что не может, но отменить из-за этого встречу с Мэриэл? Да никогда!
– Дорогой, – мягко сказала я, памятуя, во что влетает клиентам час трудодеятельности моего мужа, – я понимаю, что работа превыше всего, и ты можешь заработать больше меня, лишь тогда, когда я праздную лентяя.
Чистой воды правда: даже средней руки программист зарабатывает лучше хорошего адвоката, только зря я это сказала. Теперь Макс надуется и всю неделю, что я проведу в Сент-Ривере, не проронит ни слова, ни разу не позвонит…
– Обещают дожди на всю неделю! – Муж уже сдался, но адвокат блефует, продолжая цепляться за последнюю соломинку. Ведь знает сам, что летом в Сент-Ривере дождей не больше, чем нотариусов в Антарктиде.
– У Мэриэл наверняка найдется запасной зонтик! – примирительно проговорила я и обняла Макса. Помогло.
Супружеской жизни небольшие перерывы идут лишь на пользу. Только что-то я больно быстро усвоила эту истину.
– Ты превосходно выглядишь, – сказала я, трижды чмокнув Мэриэл. – Нет, правда!
– И ты, Николь, ничуть не изменилась!
– Ладно, сочту за комплимент.
Мой чемодан не влез в багажник такси, и мы втиснули его на заднее сидение, а сами устроились рядом.
– Наряды? – спросила Мэриэл, и мы покатились со смеху.
По дороге в гостиницу мы щебетали, как две школьницы, сбежавшие с последнего урока. Это было рискованно: водитель без конца пялился на нас в зеркальце, отвлекаясь от извилин дороги.
– Дэвид просил извинить его, – сказала Мэриэл. – Он не смог приехать в аэропорт. Работа.
