же.

Игумен в недоумении развёл руками.

— А где же они теперь-то?… В Москве остались?… — посмотрел снова недоверчиво великий князь на Бунко.

— Как разорили твой, государев, дворец, забрали обеих государынь великих с детьми и с ратью идут сюда! — заговорил рязанец, видевший, что великий князь сильно ему не доверяет.

— Болтаешь ты зря всё это! — запальчиво проговорил Василий. — Не может того быть!.. Сам ты всю жизнь господ своих меняешь — какая тебе вера от нас может быть?… Только смущаешь нас своими глупыми речами! Уходи отсюда!..

Бунко в полном отчаянии упал к ногам великого князя.

— Государь великий! — завопил он. — Государь великий, послушайся холопа своего: беги отсюда и собери скорее полки! Минуту упустишь — и пропал! Ослепить тебя замыслил князь Шемяка!..

Это уж совсем показалось Василию ни с чем не сообразным.

— Ступай отсюда, лжец и бегун! Не пойдут мои братья на такое дело! — гневно сказал он и отвернулся, показывая, что не желает более разговаривать с боярским сыном.

Бунко полз за ним по полу, обнимал государевы ноги и умолял ему поверить. Василий топнул ногой.

— Сказано тебе от нас: не верю! Отче святой, — обратился он к игумену, — пусть служки выпроводят за ограду бегуна!..

Приказание государя поразило как громом Бунко. Двое здоровенных монастырских служек подошли к рязанцу и стали его выводить.

— Пощади, государь великий! — кричал Бунко, отбиваясь от служек.

Но Василий нетерпеливо махнул рукой.

Бунко вывели из церкви.

Как он ни кричал, как ни отбивался, служки исполнили в точности приказание великого князя.

Бунко «выбили» из монастыря.

После того как рязанца удалили из церкви, Василия вдруг охватило сомнение.

«А что, если Бунко не солгал? — думал великий князь. — Что, если и вправду братья поднялись на меня?»

Он высказал свои опасения игумену.

— Спосылай на разведку на Радонежскую гору, государь великий! — посоветовал старец. — Оттуда всю дорогу Московскую видать как на ладони…

Василий отдал необходимые приказания.

Волк с товарищами скоро достигли Радонежской горы.

Вечерело.

Тёмные, простые кафтаны, предусмотрительно надетые боярскими детьми, действительно не обратили на себя ничьего внимания.

Въехав в околицу. Волк слез с лошади и постучался в ближайшую избу.

Их впустили. — На богомолье приехали… Рязанские мы! — спокойно отозвался Волк, когда хозяин избы стал расспрашивать, кто они и откуда.

— Что ж, приставайте у меня! — радушно предложил горожанин — Места на всех хватит!..

Волк сам пошёл посмотреть, куда поставят их лошадей.

Он попросил поставить здесь же, около дома, под навесом!

— Сейчас-то мы пешком пройдём!.. Тут ведь недалеко?…

— Недалеко! Рукой подать!

Волк и его товарищи вышли из избы. Бывалый боярский сын и сам знал, что до обители рукой подать.

С палками в руках, как настоящие странники-богомольцы, они пошли по дороге к монастырю.

На них никто не обращал внимания. Да и вообще-то мало шло народу. — А что ж, Волк, в самый монастырь заберёмся? — спросил один из боярских детей. — Как бы не узнали нас там! — опасливо добавил он.

Волк только покрутил молча в ответ головою.

Он уже придумал, как ему быть: впрочем, по своей привычке старался до последней минуты никого не посвящать в свой план…

«Коли князь Василий поверит Бунко, значит, сейчас же уйдёт из монастыря… В Ярославль или ещё куда, — размышлял про себя Волк, шагая по дороге. — А коли не поверит, то сперва сторожей пошлёт на разведку… Надо будет где-нибудь поближе к обительским воротам спрятаться… Чтобы всё увидать было можно».

Вокруг стен монастырских шёл со всех сторон глубокий ров. Перед главными воротами через ров был перекинут деревянный мостик.

Волк сделал молча знак рукой своим товарищам, спустился в ров и зашагал по льду. Тронутый оттепелью, лёд местами уже разрыхлел и потрескивал…

Двое или трое пешеходов-богомольцев, шедших по одному направлению с боярскими детьми, не обратили совершенно никакого внимания, что они сошли на лёд…

Воспользовавшись минутой, когда по мосту никто не проходил, Волк Проворно юркнул между сваями. Остальные тоже успели войти незаметно… Место оказалось как раз вполне пригодным для наблюдений, о которых размышлял Волк.

Их было трудно заметить, особенно при наступающей темноте. Самим же им отсюда, из-под моста, видно и слышно было всё, что делалось у входа в обитель…

Устремив свои острые глаза, с хищным выражением лица сидел Волк в своей норе, как настоящий волк, собирающийся не упустить добычи…

Вот над их головами прошли какие-то пешеходы. Вероятно, опять богомольцы.

Волк сбоку видел, как монах-привратник пропустил их и опять замкнул калитку.

Вдруг калитка снова стукнула. Послышались голоса, как будто кто-то с кем-то спорил…

— Пустите, братцы! — кричал кто-то. — Пожалеет государь великий, да поздно будет…

Да ведь это Бунко голос! — прошептал Волк своим товарищам.

— Бунко, Бунко! — уверенно отвечали все трое, тоже узнавшие голос рязанца.

Калитка отворилась, и Волк видел, как оттуда вытолкнули Бунко.

— Не будешь вдругорядь докучать государю великому! — произнёс один из монастырских служек. — Ишь, наплёл чего, прости Господи!..

Бунко, опустив голову, стоял перед калиткой и всё не решался уйти.

— Не поверил государь великий! Бегун, вишь, я… — с горечью махнул он рукою. — Ну, будь что будет!..

Волку и его товарищам было всё это прекрасно слышно, и они поняли, в чём дело.

Значит, князь Василий не поверил словам Бунко…

Государю их, князю Дмитрию Юрьевичу, помогала. видно, сама судьба…

Бунко остался один перед вратами обители.

Он постоял с минуту и стал было снова стучаться. Но ему не отворяли…

Бунко сел на камень и мрачно задумался.

Волк быстро выглянул из своей засады. По дороге и у стен не было никого видно.

Рязанец сидел к нему спиною.

Тихо и осторожно выбрался Волк из своей засады. Товарищам он сделал знак оставаться на местах…

С кистенём в руке Волк подошёл сзади к боярскому сыну.