Почти в ту же секунду кто-то прошептал:

– Жорж!

Это была г-жа Вальтер.

– О, как вы бесчеловечны! – еще тише заговорила она. – Зачем вы меня так мучаете! Мне надо сказать вам несколько слов, и я попросила Сюзетту увести вашу спутницу. Послушайте, я должна… я должна поговорить с вами сегодня вечером… или… или… вы не можете себе представить, на что я решусь. Идите в оранжерею. Налево будет дверь в сад. Идите прямо по аллее. В самом конце увидите беседку. Я приду туда через десять минут. Если вы не согласитесь, – клянусь, я устрою скандал, здесь, сию же минуту!

– Хорошо, – смерив ее надменным взглядом, сказал он. – Через десять минут я буду в указанном месте.

И они расстались. Но он чуть было не опоздал из-за Жака Риваля. Тот взял его под руку и крайне оживленно начал выкладывать новости. По-видимому, он только что вышел из буфета. В конце концов Дю Руа сдал его на руки г-ну де Марелю, с которым они столкнулись в дверях, и скрылся. Надо было еще незаметно прошмыгнуть мимо жены и Лароша. Это ему удалось без особых усилий, так как они были увлечены разговором, и он очутился в саду.

На воздухе Дю Руа почувствовал себя, точно в ледяной ванне. «Черт, как бы не простудиться», – подумал он и вместо шарфа повязал шею носовым платком. Затем медленно двинулся по аллее, – после яркого света он почти ничего не видел.

Справа и слева колыхались тонкие безлиственные ветки кустов. Свет из окон ложился на них серыми пятнами. Вдруг что-то белое мелькнуло на дорожке, и в ту же минуту он услышал дрожащий голос г-жи Вальтер, которая, в декольтированном платье, спешила ему навстречу.

– А, это ты? Ты что же, хочешь свести меня в могилу? – прошептала она.

– Только, пожалуйста, без трагедий, – спокойно проговорил он. – Иначе я сейчас же уйду.

Она обвила его шею руками и, почти касаясь губами его губ, сказала:

– Но что я тебе сделала? Ты поступаешь со мной как подлец. Что я тебе сделала?

Он пытался оттолкнуть ее.

– В последний раз, когда мы с тобой виделись, ты намотала свои волосы на все мои пуговицы, и у меня чуть не произошло разрыва с женой.

Она сначала удивилась, потом отрицательно покачала головой:

– Нет, твоей жене это совершенно безразлично. Это уж кто-нибудь из твоих любовниц устроил тебе сцену.

– У меня нет любовниц.

– Молчи лучше! Почему же ты у меня совсем не бываешь? Почему не приходишь ко мне обедать, хотя бы раз в неделю? Все мои мысли связаны с тобой, ты вечно у меня перед глазами, к ужасу моему, твое имя каждую секунду готово сорваться у меня с языка, – вот до чего я люблю тебя. Нет, тебе этого не понять! У меня такое чувство, будто я в тисках, в каком-то мешке; я сама не знаю, что со мной. Неотвязная мысль о тебе стесняет мне дыхание, терзает мне грудь, – вот тут, под сердцем, – ноги у меня подкашиваются, так что я не могу двигаться. Целыми днями я бессмысленно сижу на одном месте и думаю о тебе.

Он смотрел на нее с удивлением. Перед ним была уже не прежняя шаловливая толстая девчонка, но обезумевшая от горя, дошедшая до полного отчаяния, на все способная женщина.

Между тем у него в голове зарождались какие-то неопределенные планы.

– Дорогая моя, на свете вечной любви не бывает, – начал он. – Люди сходятся, а затем расстаются. Но если это затягивается, как у нас, тогда это становится тяжкой обузой. Я больше не могу. Говорю тебе откровенно. Однако если благоразумие возьмет верх и ты будешь принимать меня и относиться ко мне как к другу, то я стану бывать у тебя по-прежнему. Ну как, способна ты совладать с собой?

– Я способна на все, лишь бы видеть тебя, – положив свои голые руки ему на плечи, прошептала г-жа Вальтер.

– Значит, решено, – сказал он, – мы друзья, но и только.

– Да, решено, – прошептала она и подставила ему губы. – Еще один поцелуй… последний.

– Нет, – мягко возразил он. – Надо держать свое слово.

Она отвернулась, вытерла слезы и, достав из-за корсажа пакет, перевязанный розовой шелковой лентой, протянула его Дю Руа.

– Возьми. Это твоя доля выигрыша по марокканскому займу. Я так рада, что выиграла это для тебя. Бери же…

Он начал было отказываться:

– Нет, я не возьму этих денег!

Но она вспылила:

– О, теперь это было бы с твоей стороны слишком жестоко! Эти деньги твои, и ничьи больше. Если ты не возьмешь, я выброшу их в мусорный ящик. Но ты не откажешь мне в этом, Жорж. Правда?

Дю Руа взял эту пачку и сунул в карман.

– Пора идти, – заметил он, – ты схватишь воспаление легких.

– Тем лучше! – тихо сказала она. – Ах, если б я могла умереть!

Она припала к его руке, страстно, исступленно, с каким-то отчаянием поцеловала ее и побежала к дому.

Погруженный в раздумье, он медленно двинулся вслед за ней. В оранжерею он вошел, высоко подняв голову, и на губах у него играла улыбка.

Его жены и Лароша здесь уже не было. Толпа редела. Было ясно, что на бал останутся лишь немногие. Вдруг он увидел Сюзанну под руку с сестрой. Они подошли к нему и попросили станцевать с ними первую кадриль вместе с графом де Латур-Ивеленом.

– Это еще кто такой? – спросил он с удивлением.

– Это новый друг моей сестры, – лукаво улыбаясь, ответила Сюзанна.

Роза вспыхнула:

– Как не стыдно, Сюзетта, он столько же мой, сколько и твой!

– Я знаю, что говорю.

Роза рассердилась и ушла.

Дю Руа фамильярно взял Сюзанну под локоть.

– Послушайте, дорогая крошка, – начал он своим медоточивым голосом, – вы считаете меня своим другом?

– Ну, конечно, Милый друг.

– Вы доверяете мне?

– Вполне.

– Помните наш сегодняшний разговор?

– О чем?

– О вашем замужестве, – вернее, о человеке, за которого вы выйдете замуж.

– Да.

– Ну так вот, можете вы мне обещать одну вещь?

– Да. Но что именно?

– Обещайте советоваться со мной, когда кто-нибудь будет просить вашей руки, и, не узнав, как я на это смотрю, никому не давать согласия.

– Хорошо, обещаю.

– И это должно остаться между нами. Ни отцу, ни матери – ни слова.

– Ни слова.

– Клянетесь?

– Клянусь.

С деловым видом к ним подбежал Риваль:

– Мадемуазель, папа зовет вас на бал.

– Идемте, Милый друг, – сказала она.

Но он отказался, – он решил сейчас же уехать, ему хотелось побыть одному и поразмыслить на досуге. Слишком много новых впечатлений запало ему в душу. Он стал искать жену и вскоре нашел ее в буфете, –