— Его увезли в морг...
Я слегка подвигал плечами, потом пошевелил пальцами. Все работало отлично.
— Насколько... э... все это серьезно?
Она улыбнулась.
— Не очень. Вам повезло, только пуля все еще сидит у вас в груди. Кость цела, нервы и сосуды не задеты. Через несколько дней вы будете как новенький!
Она, казалось, была чертовски довольна этим. Моя пуля, конечно, нисколько ее не трогала. Но зато случай со мной был из ряда вон выходящим, совершенно необычным и сенсационным в этой местности. Я не имел ничего против ее оживления, но меня озадачило другое: откуда она узнала мое имя?
Прежде чем покинуть Спартанский с Эллен и отправиться в «Красный петух», я выписал чек в уплату счета за квартиру. Но в моих карманах не было ничего, что могло бы установить мою личность: документы, лицензия и водительские права — все это покоилось на дне Нью-портской гавани.
— Как вы успели узнать, кто я такой? — спросил я у сиделки.
— Мы, естественно, сообщили о стрельбе, и два офицера полиции приехали взглянуть на вас. Один из них вас узнал. Они хотели побеседовать с вами, но вы были без сознания.
Все правильно. Полиция расследует любой случай, связанный со стрельбой. Что же, мне бы очень хотелось, чтобы они расследовали именно этот и побыстрее.
— Ладно, — сказал я. — Я тоже хочу побеседовать с ними. Прямо сейчас.
— Они уехали несколько минут назад, — она взглянула на часы, — и вернутся через час. К этому времени вас уже привезут из операционной.
Что-то словно подтолкнуло меня изнутри, что-то, заключающееся в ее словах. Но она продолжала оживленно тараторить, не дав мне возможности сконцентрироваться на этой мысли.
— Мне, конечно, не следовало бы даже говорить об этом, но там к вам пришла еще одна дама. Молодая дама. Доктор будет готов через пять минут, но она все же настаивает на свидании с вами.
— Кто она?
— Она не говорит своего имени. Но она сказала, что это ужасно важно. И она хорошенькая...
— Вот это и есть ужасно важно! Приведите ее сюда, пожалуйста! — Я улыбнулся ей одной из своих самых неотразимых улыбок. — Вы ведь хотите, чтобы я скорее поправился, верно?
Возник небольшой спор, но перед моими аргументами до сих пор не могла устоять ни одна женщина. Сестра вышла и через минуту пустила ко мне посетительницу. Это была Эллен.
Она плотно прикрыла за собой дверь и подошла к моей кровати. Лицо ее было усталым и взволнованным.
— Какого черта ты здесь делаешь? — зло прошипел я, оправившись от изумления. — Ведь я сказал тебе...
— Не надо, Шелл. Я слышала сообщение о том, что ты ранен, но не знала, насколько это серьезно. Мне показалось, что ты при смерти...
— Кто-нибудь тебя видел?
— Я... не знаю. Я видела двух полицейских, которые уходили отсюда, когда я приехала, но, кажется, они меня не заметили... — она прикусила губу. — Как ты себя чувствуешь? Сестра сообщила мне все, что ей было известно, но я хочу услышать это от тебя...
— Я чувствую, что мне надо поскорее убираться отсюда. Но сначала они отделят меня от пули...
Я замолчал. Впервые после этой перестрелки я вспомнил голубую манильскую папку, вспомнил все, что я узнал в доме Митчелла. Что ж, у меня не было больше этих документов, но, в конце концов, я помнил большинство из того, что видел собственными глазами. Даже если папка к этому времени уже уничтожена, я знал, где искать доказательства, которые мне были нужны.
Однако сделать это, лежа в госпитале, было довольно трудно. Впрочем, полиция, наверное, сумеет выполнить эту работу за меня.
Возможно, мне удастся связаться с Сэмсоном, удастся убедить его, что сейчас я действительно знаю, о чем говорю. Без доказательств, которые я несколько минут держал в руках, это будет трудной задачей, но я знал, что Сэм меня выслушает.
С другой стороны, мне вовсе не улыбалось, чтобы по палате бродили представители закона, особенно сейчас, когда здесь находится Эллен. Не только она попадет в оборот, но и мне придется туго. Я до сих пор слышал, как Сэмсон цедил эти слова: «Пять тысяч долларов... и пять лет!»
К тому же я не знал, что предпримет Митчелл, а также Госс и Сильверман к этому времени. Время... Это было самое важное сейчас!
— Как долго я здесь? Который час? — спросил я у Эллен.
Она посмотрела на часы.
— Начало одиннадцатого...
Десять вечера... Прошло всего около часа после перестрелки. Достаточно времени, чтобы уничтожить эти документы, но если они все еще у Митчелла, он будет изо всех сил держаться за эту «бумажную дубинку». У меня все еще оставался шанс, что дело наладится.
И как раз в этот момент я понял, что меня встревожило минуту назад. Это было слово сиделки о том, что пуля до сих пор еще торчит у меня в груди. Если я валяюсь здесь уже больше часа, почему же ее до сих пор не удалили? Эта мысль беспокоила меня.
— Шелл...
Эллен все еще выглядела встревоженной. И даже испуганной.
— В чем дело?
— Я... когда я приехала, то поставила машину перед больницей. И пока я ожидала, когда меня впустят к тебе, подъехала другая машина с несколькими типами. Один из них подошел к моему автомобилю, открыл дверцу и заглянул внутрь. По-моему
— Джо Наварро!
Черт побери, конечно же, Наварро! Любой молокосос, когда-либо интересовавшийся моей персоной, должен был знать к этому времени, где я нахожусь и что со мной случилось. Если Эллен слышала по радио сообщение о том, как подстрелили Шелла Скотта, то и бандиты точно так же могли это услышать, включая Госса и Сильвермана... Я приподнял руки над одеялом и снова уронил их на кровать.
Этот жест не был жестом безнадежного отчаяния, хотя со стороны могло показаться и так. В моей душе закипела злость вперемешку с ощущением западни, в которую я, кажется, попал. Никогда еще я не желал так страстно вцепиться пальцами в глотку Наварро, и мне даже удалось сжать левую руку в кулак, не почувствовав боли.
— Наварро и еще кто? — хрипло спросил я. — Сколько их было с ним? И как давно ты их видела?
— С ним было еще двое. Десять или пятнадцать минут назад.
— Та-ак... Должно быть, он узнал твою машину. Они знают, что ты была на «Сринагаре» с Велденом и уехала с ним. Если они не знали раньше, как выглядит твоя машина, то они немедленно установили это, как только услышали сегодняшнее радио.
Я приподнялся и сел на кровати, придерживая простыню правой рукой. Под простыней я находился в чистом виде, без обертки. У меня забрали всю мою одежду, и мне необходимо было хоть что-нибудь надеть на себя, хотя бы вот это узорчатое полотенце.
— Что ты делаешь? — всполошилась Эллен.
От слабости у меня кружилась голова, и комната на мгновение закачалась перед моими глазами. Но только на мгновение. Взгляд мой прояснился, и я снова увидел Эллен перед собой.
— Мы уходим сейчас отсюда, — сказал я. — Немедленно!
— Но, Шелл, у тебя ведь пуля в груди!
— Да, и я считаю, что одной вполне достаточно. Следующую они постараются всадить мне в голову!
Она продолжала в отчаянии сжимать руки перед собой.
— Я... после того, что случилось прошлой ночью... и сегодня... я думаю, что ты прав...
