веревки, небольшой ящичек, содержащий оружейную аптечку и запасные патроны к кольту «Спешиэл» 38- го калибра, портативный армейский приемопередатчик, известный под названием «гуляй-болтай» и множество всяких других вещей. Все, кроме пары запасных брюк.

Но мне нужна была только оружейная аптечка. Я схватил ее, закрыл багажник, открыл дверцу машины и забрался внутрь. Усевшись на мягкую и теплую кожу сидения, я разобрал кольт, тщательно протер его и смазал. Затем я положил в обойму шесть новых блестящих сухих патронов и зарядил револьвер.

Мне потребовалось больше часа, чтобы добраться до Голливуда. И в течение этого часа тяжелые мысли одолевали меня.

Вместо того чтобы успокоиться во время езды, пламя гнева разгоралось во мне еще жарче, грозя вырваться из-под контроля. С меня было достаточно, более чем достаточно! Наварро, двое бандитов в моей комнате прошлой ночью, а теперь Госс и этот жалкий заплыв в виде мокрой крысы с коричневым галстуком... Впрочем, эту часть я постарался выбросить из памяти. Но во время езды у меня также было время обдумать все, что произошло.

Действия Госса исключали всякую возможность того, что он был в этом деле лишь посторонним наблюдателем. Наварро тоже играл здесь какую-то роль. Короче говоря, из трех мужчин, находившихся в той каюте вместе с Крейгом Велденом незадолго до его убийства, оставался только седовласый высокий джентльмен, о котором я ничего не знал. Очевидно, мне следовало узнать о нем побольше, особенно кем и чем он был. И, если можно, все, естественно, что можно разузнать о Госсе и Наварро.

Возможно, дело было серьезнее, чем я предполагал, и значительно большее число людей было замешано в то, что происходило, но я чувствовал уверенность, что основное звено было сконцентрировано именно в этой маленькой группе. Конечно, кое-кто еще постоянно присутствовал в моих мыслях наряду со всем прочим. Даже, в сущности, больше, чем все прочее. Эллен, милая Эллен...

Я остановил машину прямо напротив входа в Спартанский отель и некоторое время сидел за баранкой. К этому времени я совершенно высох, но по-прежнему был без штанов, так что мне предстояло сделать молниеносный бросок из машины в отель. Если соберется новая толпа идиотов, которые начнут указывать на меня пальцами, я могу выйти из себя и наделать черт знает каких глупостей. Нет, я намерен был побить все рекорды по спринту на участке тротуара, отделяющем меня от спасительных дверей отеля, и молил всевышнего, чтобы никто не встретился мне на пути.

Я распахнул дверцу машины и выскочил, как пробка из бутылки с сидром, бросившись со всех ног бежать к отелю.

И тут, когда я ничего не желал так страстно, как только спокойствия и полного отсутствия людей, мне показалось, будто с треском распахнулись ворота ада и целая лавина звуков понеслась на меня из первых рядов партера.

Сначала я услышал крик и пронзительный визг, начавшийся где-то в области верхнего «си» и прошедший всю музыкальную гамму до самого нижнего «до» в том регистре, при котором замерзает кровь в жилах.

Первой моей мыслью было, что я налетел на какую-нибудь старую перечницу, которая выражает таким образом свое возмущение и протест против моего шокирующего вида. Но тут раздался выстрел. Пуля не попала в меня, но я явственно слышал, как она засвистела в нескольких миллиметрах от моего затылка, тяжело чмокнула во что-то и унеслась дальше по улице, сердито гудя, словно кто-то дернул басовую струну рояля. Почти в тот же момент я увидел женщину, которая кричала. Увидел ее лицо и вытянутую руку с указательным пальцем. Она показывала на что-то слева от меня, но не это ошеломило меня.

Женщиной была Эллен.

Все вместе мгновенно отразилось в моем мозгу, заставив автоматически сработать нужные рефлексы. Это не было просто сенсацией. И я не тратил времени на раздумывание. Когда я слышу выстрел, к моим нервным окончаниям словно подключается переменный ток, и я начинаю двигаться с удесятеренной быстротой. Я и так двигался достаточно быстро, поэтому я просто упал на тротуар. Во время падения я повернул голову влево, куда указывала Эллен, и увидел машину ярдах в двадцати от меня. Если бы не из ряда вон выходящие события этого дня, я бы, наверняка, заметил ее раньше. Но, с другой стороны, если бы я не выскочил из «кадиллака», как ошпаренный, эта первая пуля сделала бы свое дело.

Первый выстрел меня миновал, но когда я упал на твердый шершавый асфальт тротуара, раздался второй. На этот раз я разглядел подробности. Машина стояла в кустах на противоположной стороне Россмор-стрит, как раз напротив того места, где я остановил свой «кадиллак». Из заднего открытого окна черного «седана» высовывалось дуло винтовки, направленное прямо на меня. Вторая пуля врезалась в асфальт в нескольких дюймах от моего лица.

Но кольт был уже у меня в руках, я выстрелил почти на лету, все еще сохраняя инерцию падения, скользя юзом по жесткому асфальту и срывая себе кожу на локтях и коленях. У меня не было времени как следует прицелиться, но я все же услышал, как моя пуля ударила в черный бок «седана». Затем я обрел более точный огонь. Я выпустил в «седан» еще три пули, нажимая на спусковой крючок с интервалами в одну секунду.

Я едва видел того, кто в меня стрелял, но целился в то, что видел, и знал, что мои пули попадают в заднее открытое окно машины. Винтовка дернулась еще раз, но пуля ушла куда-то в сторону, и тут я увидел, как дуло качнулось и винтовка свесилась из окна стволом вниз. Я выстрелил еще раз, но в этот момент «седан» заревел мотором и вырвался из-за кустов. Ствол винтовки свисал из окна почти перпендикулярно дороге. Я подумал, что она сейчас упадет на мостовую, но в последний момент кто-то втащил ее в машину.

Итак, я все-таки попал в него! Я не знал, насколько были серьезны неприятности, которые я ему доставил, но искренне надеялся, что мне удалось его прикончить.

Во время нашей перестрелки Эллен вскрикивала не один раз, но теперь она молчала. Я слышал, как ее каблучки простучали по тротуару, потом по проезжей части, приближаясь ко мне. И это было как раз в тот момент, когда я почувствовал боль. Я сорвал кожу на колене, локте и бедре, упав с размаху на тротуар. Ссадины горели огнем, а кровь болезненными молоточками стучала в висках. Но во мне не было ни одной пули.

Мне удалось подняться, когда Эллен подбежала ко мне. На ней была темная юбка и белая блузка; лицо ее было бледным и испуганным, а огромные черные глаза выражали тревогу... и кое-что еще.

Она бросилась ко мне, протянув руки, словно собираясь схватить меня в объятия, и я сначала не мог разобрать ни слова из того потока восклицаний и междометий, которыми она забросала меня.

— Они не... Шелл, с вами все в порядке? Вы не...? — с трудом разобрал я.

Я сильнее прижал ее к себе.

— Успокойтесь, все в порядке! Что бы это ни было, все уже прошло. — Я положил ей руки на плечи, оттолкнул от себя и посмотрел ей в лицо. — Как вы очутились здесь? Что с вами случилось? Куда вы пропали?

— Я... — она запнулась и провела языком по губам. Румянец постепенно возвращался на ее лицо.

Но тут за ее спиной я заметил еще несколько лиц, с любопытством выглядывающих из окон, увидел какую-то старую деву в дверях отеля и вспомнил о некоторых дополнительных деталях.

— Зайдем ко мне, — сказал я Эллен. — Не можем же мы стоять здесь и...

Я запнулся. Она окинула меня взглядом с ног до головы, и лицо ее снова вытянулось, но на сей раз от удивления, сменившего страх.

— Как... как это произошло? — спросила она странным голосом.

Она не сводила глаз с моих нижних конечностей, которые показались мне вдруг чертовски неуклюжими.

— Сейчас это неважно.

Я взял ее за руку и потянул за собой в отель.

В вестибюле старая дева, только что пялившая на меня глаза с порога отеля, сидела на кушетке у стены, возбужденно толкуя о чем-то с другой девой примерно ее же возраста, который, по моим подсчетам, составлял никак не менее ста десяти лет. У нас тут целая коллекция всевозможных типов в Спартанском.

Больше никого не было видно, кроме дежурного клерка Джимми.

— Было похоже на конец света! — сказал он.