Вин закрыл глаза. За триста пиастров это было действительно замечательно! Он был настолько удовлетворен, что ему в голову пришла неожиданная мысль увеличить плату на пятьдесят пиастров.

Услышав легкий шум, он сразу же открыл глаза и потянулся за пистолетом, однако дуло кольта 45-го калибра уже находилось у его виска, в десяти сантиметрах. Его держала рука юноши в черном униформе комитета убийц Вьетконга. Бин не успел даже по-настоящему испугаться. Вспышка ослепила его и он едва почувствовал страшный удар...

Его тело перевернулось на кровати, один глаз повис на обнажившейся мышце. Умирающий подскочил, и этот скачок вырвал его из цепкого захвата шлюхи. Погруженный в удовольствие, он пропустил появление своего убийцы. А тот нагнулся над кроватью и старательно выпустил еще одну пулю в затылок Бина. Но этого уже не требовалось.

Девушка завопила пронзительным голосом и ее стала бить конвульсивная дрожь. Молодой убийца обогнул кровать и выбежал из комнаты. В коридоре он оттолкнул в сторону хозяйку, которая спешила на крик. Страшно испуганная, она шарахнулась от него.

Снаружи ожидал мотороллер. Убийца вскочил на него, и машина понеслась. Дорога была почти пустынна. Проехав метров пятьсот, убийца соскочил с машины и углубился в одну из улочек. У него было назначено свидание с человеком, который должен был заплатить ему остаток от обещанных пятидесяти тысяч пиастров.

Он бежал около десяти минут, пока не достиг перекрестка. На автобусной остановке никого не было. Он пошел дальше, уже не торопясь. Сзади появилась машина, он обернулся и попытался выхватить свой кольт, но не успел... Увидел дуло пулемета и почувствовал, как пули ударили его в грудь. Кровь хлынула у него из горла и он упал.

Человек, стрелявший в него, вышел из машины, открыл багажник, поднял на руки убитого и с трудом засунул его в машину...

Полковник Тук задумчиво смотрел на убитого Бина. Того вымыли, как смогли, и постарались привести тело в относительный порядок, но едкий запах крови все равно щипал горло. Молчаливые телохранители стояли вокруг и терпеливо ждали решения своего шефа.

Дом был совершенно пуст. Все, кто в нем находился, отведены в специальный блок для допроса. Правда, на этот счет полковник Тук не строил никаких иллюзий. Убийца пришел с улицы, поэтому им не удастся ничего узнать от обитателей дома.

Тука известили о происшедшем немедленно, и он пожелал сам все увидеть. Бин всегда был предан ему. Он был замечательной машиной для убийства и пользовался особым расположением Тука. Правда, причина этой их близости не имели ничего общего со служебными делами.

Полковник Тук отвернулся от тела.

– Пусть тело отнесут в морг, – сказал он, – а потом отправят в родной город.

Он вышел и сел в свой «понтиак». Потом, по дороге к дому, закурил английскую сигарету.

Это убийство застало его врасплох. Оно раздражало его, беспокоило. Он даже позволил себе подчиниться любопытству. Плохой знак... Тук постарался спокойно проанализировать все возникшие у него гипотезы.

Судя по ранам, Бин был убит из пистолета крупного калибра – кольта 45-го калибра или К54. Таким оружием располагали в Сайгоне и полиция, и вьетконговцы. Метод убийства был похож на вьетконговский, но это тоже не давало ничего определенного. Бин был недостаточно крупной фигурой, чтобы явиться объектом такой акции. Следовательно, вывод мог быть только один: целились непосредственно в полковника Тука. Но кто и почему? Тук был слишком азиатом, чтобы отвергнуть даже самую нелепую гипотезу.

Одна мысль пришла ему в голову, но он ее тотчас отбросил. Все это не могло быть делом чужих рук. Только вьетнамец мог проследить его телохранителя, узнать его привычки и убить таким способом. У него появилась неприятная улыбка, когда он вспомнил о больших ботинках Ричарда Цански.

«Понтиак» проезжал по искореженным улицам Гиа-дун. Полковник Тук нервно раздавил окурок в пепельнице. Теперь, когда Бина нет, он вынужден будет отказаться от удовлетворения своей единственной слабости, не сможет расслабляться иногда. Или ему придется полностью все реорганизовать.

Даже намеченная на сегодняшний вечер программа была полностью опрокинута. И это его раздражало так же, как и само убийство. Его жизнь была напряженной и опасной. В ней не было женщин, он не пил спиртного и, в противоположность большинству вьетнамцев, не играл.

Машина остановилась перед его домом. Тук за всеми размышлениями даже не заметил проделанного пути. Он вышел с соблюдением еще больших предосторожностей, нежели обычно. Сейчас нельзя было допустить ни малейшей оплошности. Трое телохранителей проводили его до самой квартиры и оставили одного. Когда они ушли, полковник разделся догола и проделал несколько упражнений по системе йогов. Он продолжал размышлять и во время упражнений.

После десяти минут занятий, остановился, задыхаясь, и отправился принимать душ. Потом растянулся на кровати во весь рост, предварительно выдвинув ящик ночного столика, где лежал его личный пистолет 38- го калибра с очень коротким дулом. Он никогда не доверял автоматам.

Ричард Цански с отвращением смотрел на крысу, которая пробегала в метре от столика, стоявшего в саду под навесом «Континенталя». Два кота выскочили откуда-то сбоку и бросились в погоню.

Огромная крыса повернулась к ним и оскалила зубы. Коты остановились со вздыбленной шерстью и сумасшедшими глазами: они испугались грызуна. Потом брезгливо отвернулись и отправились на поиски более легкой добычи.

– Крысы набрасываются на них и кусают за морду, – сказал Ричард Цански, – это настоящие хищники. Я нигде не видел такого количества крыс, как в Сайгоне. Они здесь повсюду.

Малко посмотрел на огромного грызуна, победившего двух котов. Официант, который их обслуживал, не обращал на крысу никакого внимания. Уже третий день Малко яростно грыз удила... Он видел Ле Вьена только в его служебном кабинете.

От Чана тоже не было никаких известий, и Малко боялся показываться в тех местах, где тот обычно крутился.

Только вулканическая Элен продолжала преследовать его. Как только генерал Ну показывал ей спину, она бросалась к телефону. Каждый день она крала у него немалую толику здоровья в то время, как генерал Ну занимался теннисом.

– Как идут дела? – спросил Малко.

Американец катал пальцем хлебный шарик.

– Если все пойдет хорошо, – ответил он, – «Санрайз» разразится вовремя. Благодаря вашему удачному вмешательству, – добавил он. Малко показалось, что в его голосе была нотка чуть заметной иронии.

– А как поживает ваш друг Тук?

Кожа на обожженной щеке, натянутая как барабан, слегка порозовела.

– Я обедал с ним вчера вечером, отличный вьетнамец. С его стороны все будет готово к празднику Блуждающих душ. Кстати, надеюсь, что вы больше не видите в нем тайного коммунистического агента?

Не ожидая ответа Малко, американец растянул рот, и нечто, что должно было обозначать улыбку, появилось на его лице. Он нагнулся над столом.

– Мое дорогое ваше светлейшее высочество, если бы Тук был на самом деле вьетконговцем, вы были бы уже мертвы. Он очень силен. Итак...

– Я не стал бы добровольно бросаться в реку Сайгон, чтобы только доказать вам свою правоту, – холодно проговорил Малко. – Но я очень сожалею, что вы не позволили мне все-таки выяснить это до конца.

В соседнем помещении со страшным шумом отмечалась китайская свадьба. Ричард Цански скорчил гримасу.

– Вы так и не оставляете своих подозрений? К вашему счастью, полковник Тук не злопамятен.

– Зачем вы хотели меня видеть? – спросил Малко, специально меняя тему разговора.

Цански нахмурил брови.

– Чтобы предупредить вас. Мне стало известно, что вы встречались с Колином. Будьте осторожны – это пьяница и злобный тип. Он может вовлечь вас в грязную историю. Кажется, он связан с черным рынком. Я