Малко почувствовал прикосновение к своему уху. Это было ужасно! Гораздо хуже, чем дуло пистолета! У него было такое ощущение, что тонкий стержень протыкает ему голову. Он чувствовал острую, как игла, палочку. Инстинкт самосохранения оказался сильнее рассудка. Он знал, что они не хотят его убить, кто бы ни были эти люди – Тука или кого другого.

Его рывок лишил равновесия человека, который сидел на его спине, и тот тяжело упал с вьетнамским проклятием. Вода немного намочила повязку на его лице, и один глаз открылся. Это продолжалось всего лишь несколько секунд. В поле зрения освобожденного глаза Малко попались два сапога, грязная стена и кусок окна. Ставни были закрыты, и свет, должно быть, исходил из лампы.

Послышался крик по-вьетнамски:

– Не убивай его!

Но страшный удар уже обрушился на затылок Малко, и он свалился на циновку, оглушенный.

– Да он мертвецки пьян!

– Он был у Тан-тана.

– Поднимите его.

Малко почувствовал, что его трогают. Он открыл глаза и сначала увидел лишь хижину и грязь. Был день. Его голова разламывалась, и если бы не люди, которые поддерживали его, он бы упал.

Около них остановился военный джип с американским солдатом за рулем. Малко находился на краю дороги, окаймленной кустами, двое людей стояли рядом, поддерживая его. Даже когда он просто открывал глаза, это сразу вызывало у него страшную головную боль. Ему дали выпить чего-то теплого, и он почувствовал во рту вкус вьетнамского чая. Малко сразу выплюнул его и его вырвало. Один из тех, кто поддерживал его, поспешил с ругательствами отстраниться.

– Черт возьми, что же происходит? – спросил Малко. – Где мы находимся?

Голос сержанта ответил:

– Ладно, дружок, не все ли тебе равно? Ты находишься на автостраде Виен-хоа. У тебя есть какие- нибудь документы?

Не дожидаясь ответа, он обшарил его пиджак и вытащил бумажник.

Малко был слишком измучен, чтобы протестовать. И тут же сержант слегка присвистнул: он нашел его посольское удостоверение.

– Вы себя чувствуете лучше, сэр? – вежливо спросил сержант.

Малко удалось выдавить подобие улыбки.

– Немного, но я не пьян. На меня напали и меня кололи наркотиками.

– Разумеется, – охотно согласился сержант. А сам в это время спрашивал себя: мертвецки ли пьян Малко или напичкался наркотиками?

Он редко видел людей в подобном состоянии. Этот тип из посольства, вероятно, накачался рисовым алкоголем у Тан-тана, в ресторане для пилотов, накачался до бесчувствия. Еще счастье, что его в таком состоянии не укокошили!

– Не хотите ли вы, чтобы мы отвезли вас в отель?

– С удовольствием.

Ему помогли взобраться в джип, и он без сил повалился на заднее сиденье. Свежий ветер немного облегчил его муки, но не головную боль. Проезд каждой встречной машины отдавался в его черепе болезненным звоном. Он с ужасом увидел свое отражение в зеркале.

– Какой сегодня день? – резко спросил он у солдат.

– Среда, – с удивлением ответил шофер.

Значит, Малко был пленником всего шесть или семь часов. И, наверное, на нем не осталось никаких следов пыток... Ловко все было проделано! Джип остановился около «Континенталя» и Малко вышел из него под внимательным взглядом сержанта.

Ночной сторож дал ему ключ без всяких комментариев. После часа тушения огней клиенты отеля могли оставаться ночевать там, где они находились в это время. Малко заказал бутылку вина и едва дотащился до лифта. И только в своей комнате с кондиционированным воздухом он почувствовал себя немного лучше.

Зеркало над умывальником отразило усталое лицо с красными глазами и осунувшимися чертами, но... больше ничего. Его одежда была сухой. Он быстро разделся и осмотрел перед зеркалом свое тело: никаких следов. Сколько он не вертелся, осматриваясь, ничего не обнаружил. Только крошечное пятнышко крови в левом ухе... Без этого он мог бы и сам подумать, что весь пережитый кошмар был не наяву, что все это ему только приснилось...

Он повалился на кровать. У него ничего не украли, его одежда и тело были в приличном состоянии... И тем не менее, он-то хорошо знал, что его мучили целую ночь. Его череп еще ощущал проклятые удары по металлической стенке. Ему казалось, что он опять задыхается, и его стало тошнить. Он встал, чтобы отблеваться.

Кто его оглушил и допрашивал? И, самое главное, что они хотели от него узнать? То, что готовилось с генералом Ну, или то, что сказала ему метиска?

Неожиданно он уснул, так и не ответив себе на эти вопросы.

Ту-ан бросила на Малко иронический взгляд, а когда кончила подправлять свой правый глаз, заметила:

– Вы, видимо, неплохо провели вчерашний вечер? У вас деревянная глотка. Это все вино и такси- герлс... – она громко фыркнула. – Если вы еще чего-нибудь не подцепили...

Малко поднял на нее недовольный и неприязненный взгляд. И он еще должен был позволять этой девчонке насмехаться над собой?! Но гнев его тут же растаял перед обнаженными бедрами Ту-ан. Мысли его колебались между поркой и насилием...

– Я не кутил вчера, – терпеливо объяснил он, – просто я плохо спал.

Вьетнамка опять фыркнула, абсолютно убежденная в обратном. Малко закрыл глаза: шум в его голове продолжался. Временами острые вспышки головной боли чуть не заставляли его завопить.

Он проснулся в три часа дня такой же свежий, как грязная тряпка после мытья пола. Контора Цански не отвечала. Чана не было на месте. Шел дождь или собирался идти... Сайгон всегда был грязным городом.

Как сомнамбула, он взял направление на улицу Во-тан. От Элен тоже не было новостей, но он слишком устал, чтобы позвонить ей. Его не переставали мучить одни и те же вопросы: кто пытал его и почему?

Если бы только он мог повидаться с Мэрилин... Но он не смел идти на квартиру на улице Фанг-динг-фунг. События прошлой ночи показали, что за ним следят. Одна мысль терзала его: говорил ли он о ней? Если да, ее следовало предупредить. Возможно, то были люди Тука...

Все эти мысли еще более усиливали его головную боль, а тут еще Ту-ан вздумала насмехаться над ним... Чтобы немного отвлечься, Малко стал чертить на своем бюваре план будущих посещений.

– Вот, выпейте!

Около него стояла Ту-ан и протягивала ему чашку чая. Он благодарно улыбнулся ей.

Горячая жидкость хорошо подействовала на него, но его золотистые глаза все еще были в красных прожилках и сильно опухли.

В дверь вошла Мей-ли. Она казалась сегодня менее высокомерной и даже улыбалась.

– Еще чаю?

Малко с благодарностью согласился. Мей-ли стала перелистывать журнал, который лежал на пишущей машинке Ту-ан. Внезапно Малко в голову пришла одна мысль.

– А в чем, в сущности, состоит ваша работа? – спросил он. – Мне нужно знать это.

Мей-ли казалась польщенной, что он интересуется ею, несмотря на оголенные бедра Ту-ан.

– Это зависит от ситуации, – ответила она. – Иногда я стенографирую, в другой раз я делаю переводы для работников, которые не говорят по-вьетнамски.

– Все люди, арестованные специальной полицией, немедленно допрашиваются?

– Все.

По-видимому, она ничего не подозревала и была в восторге от того, что может поболтать. Без стеснения она села на письменный стол, и ее туника распахнулась, открыв длинные ноги в черных шелковых