Синай через эль-Аришское направление. Защитники Рафаха получили приказ «держаться до конца», однако 1 ноября, через несколько часов посла начала нашего штурма, дивизионное командование отдало распоряжение некоторым частям отойти к эль-Аришу. Поэтому в районе находящегося в тылу Магронтина эти части успели блокировать магистраль эль-Ариш — Рафах до того, как туда вышли наши войска.
Мы знали, какую встречу готовят нам египтяне в Рафахе, и считали, что он станет для нас самым крепким орешком. Поэтому мы поставили задачу захвата и взятия под контроль всего направления Рафах— эль-Ариш двум бригадам — 1-й пехотной и 27-й бронетанковой.
Надо сказать, что бронетанковая бригада, в дополнение к своему мотопехотному батальону, включала в себя три соединения, называемых бронетанковыми батальонными тактическими группами, на деле состоявших всего из четырех эскадронов: одного — легких танков АМХ, еще одного — «Шерманов-50» и двух — «Супер-Шерманов».
В 1-ю пехотную бригаду входило три батальона и еще один, приданный ей для самостоятельных действий, а также прикомандированный к ней эскадрон «Супер-Шерманов» из 27-й бригады.
Трудность взятия Рафаха заключалась не только в том, что противник дислоцировал крупные силы на заранее подготовленных и хорошо укрепленных позициях, но также и в том, в каких условиях нашим людям предстояло взламывать вражескую оборону. Тут мы ни в коем случае не могли рассчитывать на внезапность. Напротив, нас здесь давно ждали и тщательно готовились к встрече. Кроме того, время, отведенное нашим солдатам на операцию в данном районе, было крайне ограниченным. Двадцать четыре часа назад мы изо всех сил сдерживали их, а теперь подгоняли. «Волны», поднятые на Ассамблее ООН, и особенно неожиданная для нас враждебность американцев, диктовали как можно более быстрое завершение кампании.
Оперативно-тактические факторы тоже оказались вещью весьма упрямой. Изначально взятие Рафаха предполагалось осуществить в ночь с 31 октября на 1 ноября, чтобы к утру ключевые господствующие позиции вдоль шоссе находились в наших руках и мы могли бы наступать на эль-Ариш. Но в итоге, от всей ночи нашей пехоте осталось менее двух с половиной часов, с 03.05 до 05.30. Первая часть ночи отводилась ВМФ и ВВС на подготовку вражеских позиций к атаке. По разным причинам обстрел с моря не мог начаться раньше 02.00 и продолжался всего полчаса. Авиация бомбила неприятельские рубежи с 02.30 до 03.05.
Впоследствии стало очевидно, что, тратя драгоценные часы темноты на обстрелы с моря и бомбардировки с воздуха, мы больше проиграли, чем выиграли. От первого было много шума, второе и вовсе чуть не обернулось катастрофой. Мы все представляли себе, как наши эсминцы обрабатывают позиции противника в этаком европейском стиле, как в фильмах, где снаряды превращают в щепы вражеские рубежи на берегу перед началом высадки десанта. Лично я надеялся — и говорил об этом офицерам, в задачи которых входило взятие Рафаха, — что артподготовка с моря приведет к крушению египетской обороны, и когда вслед за тем на штурм пойдет пехота, она почти не встретит сопротивления.
Но левиафан явил себя килькой. Хотя судовая артиллерия выпустила по противнику в Рафахе полторы сотни 155-мм снарядов, ни одна из наших сухопутных батарей не променяла бы это и на несколько залпов.
Что же до ВВС, то летчики умудрились сбросить осветительные ракеты на парашютах прямо над головами наших солдат и принялись бомбить их. Мы немедленно дали им приказ прекратить «подготовку с воздуха», пока нам не пришлось отправлять наших людей в госпитали вместо того, чтобы посылать в атаку.
Но что сделано, то сделано. Так или иначе только где-то в 03.00 1 ноября наши сухопутные силы смогли начать штурм. В атаку на аванпосты Рафаха пошли две бригады, 1-я и 27-я.
Штурм велся на трех направлениях: на юге и в центре силами 1-й бригады (по два пехотных батальона на каждом), а на северном — мотопехотным батальоном 27-й бригады. По плану им предстояло захватить не все, а только наиболее важные участки данного узла обороны, а также открыть путь для бронетехники, чтобы та могла достигнуть шоссе Газа — Кантара и наступать на эль-Ариш.
Ключевым пунктом оборонительного узла Рафаха являлся перекресток, где шоссе из Газы в эль-Ариш пересекается с дорогой из Рафаха в Ницану. На запад от этой точки к эль-Аришу ведет только одна дорога, но на юг, на север и на северо-восток их три: на юг лежит дорога на Ницану и Кециот, на север — внутренняя дорога, пролегающая через лагеря Рафаха, а на северо-восток — дорога в Хан-Юнис и Газу. Взятие под контроль каждого пути вменялось в задачу отдельным частям. Южным силам предстояло пробить брешь в обороне, чтобы дать бронетехнике выйти на дорогу к Ницане. Центральным — очистить путь к дороге на северо-восток. Северные силы должны были открыть доступ к дороге между, лагерями Рафаха. Желательно добиться успеха на всех трех участках, однако мы принимали во внимание возможность того, что в первую ночь нам удастся пробиться только в двух местах, а то и в одном. Но даже и в таком случае бронетехника немедленно воспользуется «окном», чтобы выйти на шоссе Рафах — эль-Ариш и наступать на запад.
Оборонительный район Рафах представлял собой целую сеть из закопанных в песок, запрятанных в садах и зарослях колючек огневых точек. Когда начался штурм, не одно из наших подразделений ошиблось в выборе целей и путей подхода к ним. Ни трассы пулеметных очередей, ни наводящий огонь артиллерии не помогали определить местонахождение огневых точек противника. Наши позиции находились слишком близко к неприятельским. Пули и снаряды летали туда-сюда, и трудно было понять, кто и откуда стреляет. Особенности системы обороны противника определяли характер нашей операции. Штурмовые колонны общей численностью около трех тысяч человек разделялись на множество подразделений и подподразделений, каждому из которых проходилось самостоятельно прокладывать себе путь через минные поля и проволочные заграждения, пробиваться к заданному объекту и вести там свой отдельный бой.
Овладение южным направлением осуществлялось в два этапа. На первом одному батальону предстояло захватить три египетских аванпоста, № 6, 2 и 293, а затем, во второй фазе, другой батальон должен был, следуя за первым, подавить оставшиеся очаги сопротивления на данном участке.
Первый батальон продвигался с трудом. Командир роты «D», которому отводилась роль взятия первого аванпоста — аванпоста № 6, — не смог его обнаружить. Когда противник открыл огонь — сначала артиллерийский, а потом пулеметный — комроты запросил разрешение на отход и предложил передать задачу захвата аванпоста другой части. В конце концов, получив от комбата категорический приказ идти вперед и взять точку, рота выполнила задачу, и командир отрапортовал: «Аванпост № 6 в наших руках». Только с рассветом обнаружилось, что аванпост № 6 не был взят с боя — египтяне оставили его еще до начала штурма.
Вторая позиция, аванпост № 2, также досталась атаковавшей ее роте «С» без боя. Третью, аванпост № 293, взяла рота «В». Эта часть передвигалась на полугусеничный бронемашинах. Приблизившись к противнику, они развернулись в боевые порядки и устремились на египтян. Несмотря на огонь, которым встретили израильтян оборонявшиеся, рота не ослабила натиска; скоро стрельба прекратилась и неприятель бежал. Взятием этого пункта ознаменовывалось завершение первой фазы операции на данном направлении — стадии проникновения. Батальон потерял двух человек убитыми и восемь ранеными вследствие огня вражеской артиллерии еще тогда, когда находился на исходной позиции. В ходе же самого штурма обошлось без потерь. Даже полугусеничные бронемашины, которые атаковали через два ряда бакелитовых мин[57], умудрились пройти по ним и не подорваться.
Пришла пора главной битвы на данном участке — овладения жизненно важными пунктами на южном направлении. Задание это получил моторизованный батальон, личный состав которого передвигался на полноприводных трехосных грузовиках и полугусеничных бронемашинах. Роль поддержки осуществлял эскадрон средних танков («Супер-Шерман») из 27-й бригады.
Несмотря на то, что строй шел тем же путем, что и первая колонна полугусеничных бронемашин батальона, едва атакующие оказались на минном поле, подорвалась головная машина. Командирская полугусеничная бронемашина попыталась объехать ее справа и, тоже наскочив на мину, загорелась. Теперь огонь египетской артиллерии, стрелявшей по колонне с самого начала, стал более интенсивным и метким, поскольку превратившаяся в факел бронемашина помогала противнику целиться. Израильские саперы, под свист осколков пробравшиеся на поле, проделали новый проход в минных заграждениях слева от подбитой техники. Комбат собрал людей, укрывавшихся за песчаными холмиками и прятавшихся в приземистом кустарнике, и колонна продолжила движение. Несколько полугусеничных бронемашин и два танка прошли
