«Да есть ли вообще здесь дома, или вокруг одно жадно квакающее болото?» – затравленно подумала Ольга.

Она заметила у стены деревянную лестницу. Внутри дома у самой двери послышались шаги. «Теперь только туда». Ольга приставила лестницу и торопливо взобралась на чердак. В дверь тыркнулись. Еще раз. Черенок от лопаты пошатнулся и упал. Раздирая душу, торжествующе заквакало и забулькало вокруг дома. У Ольги от ужаса что-то словно оборвалось внутри. Напрягая все свои силы, она стала поднимать лестницу вверх, а тварь колотила, колотила по двери внизу.

– Господи, скорей бы рассвет... Отчего мне так холодно?

Стук в дверь прекратился. Тварь неторопливо двинулась по комнатам, изредка утробно квакая так, что было слышно даже через потолочный настил.

«Неужели меня отделяет от этого ужаса лишь несколько сантиметров дерева и глины?»

Все пространство внизу уже накрыл болотный туман. Холодок пробежал у нее по позвоночнику: «Что будет, когда туман поднимется до чердака, до самой крыши?» Жабы вокруг дома квакали не переставая, а тварь внизу ходила вдоль стен и стучала по ним чем-то тяжелым.

На чердаке было довольно просторно. При проникающем сквозь открытую дверцу лунном свете были различимы разные предметы: веники из какой-то травы, доски, старое корыто, ржавое лезвие косы, битые горшки и сломанный стул.

«Коса! Это хоть какая-то защита». Ольга изо всех сил сжала кривое лезвие в правой руке. Держать было неудобно, но на душе стало чуть спокойнее. Туман клубился уже на уровне ее ног, постепенно просачиваясь на чердак. Шаги твари внизу затихли возле камина, а затем начался шорох и скрежет в каминной трубе.

Что-то ужасное должно было произойти сейчас. Она стала лихорадочно ощупывать каменную кладку трубы. В ней вроде бы не было трещин и дыр, но Ольге показалось, что некоторые камни шевелятся, закрепленные на своих местах неплотно. Тварь, судя по усиливающемуся скрежету и сопению, подбиралась все ближе.

«Не может быть! Оно не сможет разбить каменную кладку!» Но изнутри уже послышалось бульканье и стук. Туман заполнил почти весь чердак, холодным липким потом оседая Ольге на спину, а каминная труба, кажется, зашаталась. Сверху посыпалась какая-то труха. Мерзкое кваканье раздалось над самым ухом...

Ольга увидела что-то темное, потянувшееся к ней от трубы, завизжала и с силой ударила косой. Пятясь, она кромсала и била тянущиеся к ней, кажется, уже со всех сторон черные руки. Не было воздуха, чтобы кричать – всюду липкий туман, пыль и листья сухой травы. Что-то цеплялось за ее волосы, падало ей на ноги или рядом, пока она не прорвалась к ведущей на воздух дверце. Вцепившись левой рукой в дверной косяк, а в правой сжимая косу, она посмотрела вниз: земли не было видно. Только туман.

– Мария! Это ты?! – В тумане, под стеной, стоял Цебеш. Он держал в руке стеклянный фонарь и был совершенно спокоен. – Что у тебя в руках?! Выбрось немедленно, а то порежешься. Опусти лестницу и слезай. Давай, только аккуратно!

Ольгу била крупная дрожь. Ослабевшие вдруг ноги стали сами собой подгибаться. Она выкинула косу и попыталась спустить совсем недавно с таким трудом втянутую лестницу вниз. «Уж лучше Цебеш, чем это страшное из трубы». Но лестница не поддавалась, словно ее кто-то держал. Держал и с булькающим сипением подбирался все ближе и ближе.

С криком омерзения и ужаса она упала вниз, в туман, под радостный вопль сотен жаб.

– Мария... Мария! – Цебеш тряс ее за плечи и заглядывал в глаза. – Ты вообще соображаешь, что творишь?

– Что... что это было? – спросила она шепотом.

– Что именно?

– Там, в доме... Оно на меня нападало. Лезло в трубу.

– Зачем ты забралась на крышу? Схватила эту ужасную косу. Не умея обращаться, косой очень легко себя ранить.

Цебеш помог ей встать и повел к дому. Дернул за дверную ручку и, заметив чурбачок, отбросил его в сторону ногой.

– Зачем ты подпирала дверь?

– Нет! Не ходи туда. Там... Водяной или... не знаю. Он все хотел до меня добраться.

Старик открыл дверь и зашел внутрь. Посветил фонарем и пригласил ее войти следом за собой.

– Что ты тут видела, можешь толком мне рассказать? Я пошел за фонарем к соседям... Ты же залила камин кипятком, а трут был сырой, я промочил его, пока ловил жабу в болоте... Ты от меня пряталась на крыше или?..

– Или.

И Ольга стала подробно рассказывать ему о том ужасе, который ей довелось пережить. Цебеш тем временем развел в камине огонь и установил над ним котелок. Потом он взял фонарь, шпагу, заглянул во все двери и затем, выслушав Ольгу, обошел дом вокруг. Она чувствовала себя как выжатый лимон. Рассказав обо всем, она словно смотрела теперь на происшедшее со стороны. Все новые вопросы и подозрения появлялись у нее.

– Ты мне соврал. У тебя был огонь – в той комнате, с пентаграммой. Он и сейчас горит. Ты не за огнем ходил к соседям... Тогда зачем? Зачем ты уходил?!

Цебеш посмотрел на нее удивленно, словно увидел в первый раз:

– Это же священный огонь. Его нельзя тревожить... Ты нарушила свое Предначертание. Вот откуда весь этот ужас. Ты не должна была красть у меня и прятать яйцо, понимаешь? То, что произошло с тобой сегодня, только начало. Нарушать Предначертанное нельзя. Это бессмысленно. Господь все равно вернет тебя на путь истинный, но это может достаться тебе такой ценой, что сегодняшний ночной страх покажется шуткой.