вознаграждали их стаканчиком рома.
Примерно в это время высшие круги решили, что следует разрушить большую дамбу к северу от Рима. Это затопило бы германские коммуникации в Италии и помогло бы прорваться войскам, зажатым на плацдарме в Анцио. Было вполне логично поручить эту работу 617–й эскадрилье, и Кохрейн — немного неохотно — начал новый цикл тренировок… полеты на малых высотах. Снова должны были использоваться бомбы Уоллиса, сброшенные с высоты 60 футов. Однако итальянская дамба находилась на озере, окруженном высокими холмами. Это было еще хуже, чем на Эдере. Для выхода в атаку пришлось бы скользить над холмами, снижаясь на 1800 футов на отрезке 3000 ярдов, чтобы оказаться в 60 футах над водой в точке сброса бомбы. Это было слишком крутое пике для тяжелого самолета ночью. Чтобы выполнить его, требовалось быть настоящим мастером. Они отмерили 3000 ярдов на своем аэродроме, поставив яркие указатели на концах отрезка. Мартин стоял на одной из меток с теодолитом и измерял высоту. Пилоты подходили ко второй отметке на высоте 1900 футов и пытались пересечь первую на высоте 60 футов. Пилоты, которые не могли сделать это после двух пробных заходов имели удовольствие ознакомиться с богатствами нецензурного словаря Мартина. Поэтому в следующий раз они старались выполнить заход как можно точнее.
Еще одной сложностью был вынужденный старт из Северной Африки. Расстояние из Англии было слишком велико. Если бы немцы пронюхали, что эскадрилья «Сокрушители дамб» прибыла в Африку, они сумели бы сложить 2 и 2. После этого на дамбе появились бы аэростаты и зенитки, что привело бы к гибели большинства экипажей.
Кохрейн и Чешир нашли решение. Кохрейн прислал на грузовиках арктическую одежду и оборудование на целую эскадрилью, а Чешир поместил это под охраной в запертом ангаре. Затем был распущен слух, что они летят в Северную Африку. С этого момента вся эскадрилья поверила, что они полетят в Россию. И чем больше их убеждали, что лететь придется в Африку, тем больше они уверялись, что полетят в Россию.
Пилоты постоянно практиковались на малых высотах над Линкольнширом и Норфолком. 20 января О'Шонесси отрабатывал пикирование над морем в районе Уоша. Он, выравнивался на высоте 60 футов, но при этом все внимание сосредоточил на альтиметре, не видя, что летит прямо в берег. «Ланкастер» брюхом ударился о склон прибрежного холма, подскочил и врезался в следующий склон, превратившись в огненный шар. Погиб весь экипаж, кроме радиста Артура Уорда, которого выбросило из самолета со сломанной ногой. Именно в этот день высшие власти решили, что разрушение дамбы приведет к гибели большого числа гражданских лиц и может затруднить наступление союзников. Операция была отменена. Такова война.
В промежутках между полетами на малой высоте Чешир и Мартин продолжали экспериментировать, чтобы найти способ сбрасывать маркеры. Однажды, возвращаясь с полигона, Мартин заметил на воде гирлянду водорослей. Она возбудила его любопытство. Желая хоть немного скрасить рутину тренировок, он заложил свой эффектный разворот, круто спикировал и сбросил бомбу. Прямое попадание в водоросли.
Когда Мартин сел, то пулей вылетел из своего «Р Попей», заикаясь от возбуждения.
— Это то, что надо, сэр, — сказал он весело Чеширу. — Мы нашли! Я не использовал бомбовый прицел, когда сбрасывал бомбу на водоросли. Они были, как на блюдечке. Если мы будем сбрасывать маркеры с пикирования в упор, мы положим прямо в яблочко без бомбового прицела, и они не будут рикошетить. Что гораздо важнее, мы сможем видеть цель гораздо лучше сверху, чем при заходе на малой высоте.
Чешир немедленно взлетел, чтобы опробовать этот метод. Все сработало отлично с первого же раза.
На следующую ночь они вернулись к Па де Кале. Манро выпустил осветительные ракеты. Мартин, плюнув на все и всяческие приказы, круто спикировал, целясь самолетом в «лыжи». Он нашел ночное пикирование на четырехмоторном бомбардировщике немного волнительным занятием, но маркеры сбросил и вышел из пике на высоте 400 футов. Они использовали новый тип маркера красного и зеленого огня, известный как «горшок с углями». Выровнявшись, Мартин с удовлетворением увидел красный и зеленый огни, мигающие посреди просеки. Ночь была ясной. С высоты 12000 футов маркеры были отчетливо видны. Поэтому эскадрилья без труда стерла пусковую установку в порошок.
Через пару ночей они полетели к новой пусковой установке. Снова Мартин выполнил глубокое пике и положил свои зажигалки совершенно точно. Через несколько минут цели превратилась в группу дымящихся кратеров.
Чешир отправился к Кохрейну и сообщил ему о новом методе. (Конечно, он рассказал о водорослях и испытаниях на полигоне, а не о подвигах Мартина.) Помня, что Кохрейн во всем согласен с постановкой маркеров с малой высоты, если только это не будет рискованно, Чешир заверил его, что атака с крутого пикирования, когда самолет выравнивается у самой земли, достаточно безопасна. Он убедительно добавил:
— Сэр, если мы намерены сбрасывать маркеры точно, мы ДОЛЖНЫ лететь достаточно низко, чтобы точно видеть, что именно делаем. Я уверен, что Мартин прав, когда говорит, что на малой высоте действительно безопаснее. Я не могу найти никакого способа точно сбрасывать маркеры со средних высот. Не позволите ли вы испытать новый способ на слабо защищенных целях?
Кохрейн немного подумал, посмотрел вверх, а потом сказал:
— Хорошо. Мы проведем испытания.
В качестве цели был выбран завод авиационных моторов Гном—Рон в Лиможе, в 200 милях на юго— запад от Парижа. Немцы пользовались им, но в радиусе нескольких миль там не было ни единой зенитки.
И немедленно начались трудности. Военный кабинет запретил бомбить эту цель, так как немцы использовали на ночных работах 300 французских девушек, а по соседству стояли дома французов. Черчилль не хотел убивать французов, если этого можно было избежать, особенно при бомбардировках не слишком важных целей.
Чешир ответил, что безопасность домов он гарантирует, так как положит бомбы точно на цель. Чтобы защитить девушек на заводе, было предложено совершить на завод несколько ложных налетов, чтобы дать им возможность убраться подальше. Кохрейн поддержал предложение, и после долгого молчания Уайтхолл разрешил налет, дав понять, что если погибнет хоть один француз, больше это не повторится. Кохрейн сказал Чеширу:
— Наше будущее зависит от этого. Если что—то сорвется, вы не получите нового шанса. Ни во Франции, ни в Бельгии. Я даже думаю, что и над Германией у вас возникнут проблемы.
Чешир на инструктаже сказал то же самое экипажам. Кохрейн и он планировали рейд с тщательностью фанатиков.
12 самолетов взлетели в ярком лунном свете и прибыли к Лиможу незадолго до полуночи. Город не ожидал бомбардировки, так что затемнение было плохим. Огни выдавали все, на самом заводе горело освещение во всех цехах. Было ясно, что работа кипит. Пат Келли, приятель Чешира, смешливый маленький штурман, посмотрел вниз на освещенные улицы и тоскливо заметил, что видит бистро и французских девушек.
Чешир спикировал вниз и начал кружить над заводом на высоте 100 футов. Когда он снова набрал высоту, все огни погасли. Он снова спикировал, и Эстбери, его бомбардир, смог увидеть людей, разбегающихся в разные стороны. В третий раз он спикировал с целью предупреждения, а на четвертом заходе прошелся на высоте всего 50 футов, практически царапая брюхом крыши зданий. Эстбери крикнул:
— Бомбы сброшены!
Кучка ярко сверкающих зажигалок вспыхнула прямо между цехами. Кинокамера «Ланкастера» засняла это.
Мартин спикировал следом, и 2 красных маркера присоединились к зажигалкам. Чешир сообщил:
— Маркеры прямо по центру. Приказываю бомбить.
В «Зеро + 1» (то есть в 00.01) Шэннон сбросил первую бомбу весом 12000 фн с высоты 10000 футов. Она взорвалась посреди зажигалок и разбила их вдребезги, однако также вызвала большой пожар. В течение следующих 8 минут 9 бомб упали прямо на фабрику, одна упала за забором на берегу реки. Последнему пилоту, Никки Россу, не повезло. Он не смог сбросить бомбу, и ему пришлось выполнять новый
