«Морковка, я еще во главе Дозора! Я единственный, кто обладает правом отдавать приказы.»

Морковка склонил голову.

«Простите, капитан.»

«Хорошо. До свиданья, если все понятно. Сержант Двоеточие?»

«Сэр.»

«Огласите, что мы арестовали Эдварда с'Мерть. Кем бы он ни был.»

«Да, сэр.»

'И следующий ваш шаг, мистер Морковка? ' — спросил Бодряк.

Морковка посмотрел на сгрудившихся волшебников. «Простите, сэр?»

«У-ук?»

«Во-первых, нам нужно попасть в библиотеку…»

'Во-первых. ' — сказал Бодряк. — «кто-нибудь должен одолжить мне шлем. Я не чувствую, что на работе , без шлема. Благодарю, Фред. Так… шлем… меч… значок… А сейчас…»

Под городом раздавался шум. Он слабел, фильтруясь сквозь земную толщу, но оставался неясным шумом как в устье реки.

Шум был очень, очень слабым. Воды Анка, понимая это в самом широком смысле, вымыли, до предела расширяя определение, эти туннели в течение столетий.

Но сейчас под землей раздавался еще один звук. По илу шлепая кто-то шел, но различить это можно было только привыкнув к внешнему шуму. Приглядевшись, можно было заметить неясную тень, продвигавшуюся во тьме и остановившуюся на перекрестке, ведущем к меньшему туннелю…

'Как вы себя чувствуете, ваша светлость? ' — сказал, склоняясь перед ним, Валет.

«Кто вы?»

'Капрал Валет, сэр. ' — сказал Валет, отдавая честь.

«Вы у нас служите?»

«Да, сэр!»

«А вы гном, да?»

«Нет, сэр. Это погибший Жвачка был гномом, сэр! Я — человек, сэр!»

«Вы не были призваны на службу в результате никаких… особых процедур найма?»

'Нет, сэр. ' — с гордостью ответил Валет.

'Мой бог. ' — сказал Патриций. Он ощущал легкое головокружение от потери крови. Верховный Канцлер дал ему глоток чего-то, что по словам того было изумительным средством, хотя от какой хвори, он был не в состоянии указать.

По-видимому, для вертикальности, ибо это было мудро оставаться сидеть, выпрямившись во весь рост. Несомненно это было хорошей мыслью оставаться видимым, чтобы остаться в живых. Толпы зевак торчали у двери, уставившись на него.

Было важным предать гласности, что слухи о его кончине сильно преувеличены.

Капрал Валет, самопровозгласивший себя человеком, и прочие Стражники находились неподалеку от Патриция, исполняя приказ капитана Бодряка. некоторые из них были толще, чем тот мог себе вообразить.

«Я никогда не получал ничего.»

«Превосходно, великолепно сделано.»

А затем толпа разбежалась в разные стороны. Что-то золотистое и с неясным собачьим обликом прорвалось сквозь толпу, рыча, с носом вплотную к земле, и вновь умчалось, покрывая путь к библиотеке длинными легкими прыжками. Патриций прислушался к разговору.

«Фред?»

«Да, Валет?»

«Тебе не показалось ничего знакомым?»

«Знаю, что ты имеешь в виду.»

Валет неуклюже заерзал.

'Тебе стоило бы выругать ее за то, что она без униформы. ' — сказал он.

«Как-то неудобно.»

«Если я бы здесь пробежал без одежды, ты бы оштрафовал меня на полдоллара за появление неподобающе одетым…»

«Вот полдоллара, Валет. А сейчас заглохни.»

Лорд Ветинари взором подозвал их к себе. Там на углу стоял еще один стражник, одно из тех громадных существ…

'Вы по-прежнему в порядке, ваша светлость? ' — сказал Валет.

«Кто этот джентльмен?»

Тот проследил за взглядом Патриция.

«Это Осколок, тролль, сэр.»

«Почему он так сидит?»

«Он размышляет, сэр.»

«Он не шевелится уже довольно долго.»

«Он медленно думает.»

Осколок встал. Было что-то грандиозное в способе, которым он это совершил, как-будто какой-то участок могучего континента начинает тектоническое движение, которое должно закончиться устрашающим творением необозримой горной гряды, заставляющей людей остановиться и залюбоваться. никто из зрителей не имел должного опыта в наблюдении за строительством гор, но сейчас они получили определенное представление, на что это похоже: весьма похоже на то, как встает Осколок с погнутым топором Жвачки в руке.

'Но глубоко, иногда. ' — сказал Валет, ища глазами пути возможного бегства.

Тролль недоуменно уставился на толпу, не понимая, что они здесь делают. Затем, размахивая руками, он начал движение вперед.

'Констебль Осколок… э… если вы… ' — отважился Двоеточие.

Осколок игнорировал его. Он двигался достаточно быстро, с той обманчивой неспешностью текущей лавы.

Он достиг стены и сшиб ее со своего пути.

'Кто-нибудь давал ему серу? ' — спросил Валет.

Двоеточие оглянулся на стражников. «Младший констебль Боксит! Младший констебль Угольнолицый! Арестуйте констебля Осколка!»

Два тролля вначале взглянули на удаляющуюся спину Осколка, затем друг на друга, и наконец на сержанта Двоеточие.

Боксит принялся отдавать честь.

«Разрешите получить увольнительную, чтобы почтить похороны бабушки, сэр.»

«Зачем?»

«Или она или я, сержант.»

'Мы лучше решимся на то, чтобы поотшибали наши глупые головы. ' — сказал Угольнолицый, мыслящий менее околично.

Вспыхнула спичка. Свет ее, отразившись от канализационных труб, был подобен вспышке новой.

Бодряк подкурил сигару, а затем разжег лампу.

«Доктор Крест?»

Глава Убийц замер.

'Здесь также капрал Морковка с самострелом. ' — сказал капитан. — «Я не уверен, что он им воспользуется. Он — хороший человек. Он думает, что каждый человек — хороший. Я — нет! Я полагаю, что вы — скверный и надоедливый. А сейчас, доктор, у вас было время подумать, вы же разумный человек… Что же вы делали здесь внизу, пожалуйста? Вряд ли вы прибыли посмотреть бренные останки юного Эдварда, ибо наш капрал Валет отнес тело в морг Дозора сегодня утром, возможно лишив его по дороге некоторых принадлежавших тому ценностей, но просто так всегда действует Валет. У него преступное мышление, у нашего Валета. Но я скажу это для него: У него никогда не было преступной души.»