Матушка Ветровоск держала в руках экземпляр сценария, куда периодически заглядывала, как будто в поисках вдохновения.

— «Суета суёт и всяческая суета», — неуверенно зачитала она.

— Так называются трагические перипетии, — пояснила Маграт. — Без них не обходится ни одна пьеса.

— Что-что суёт? — поинтересовалась нянюшка, которая прослушала половину фразу.

— Суета сует и всяческая суета, — терпеливо пояснила Маграт.

Нянюшка приободрилась:

— Всяческая — это хорошо. Значит, на всех хватит.

— Слушай, Гита, заткнись, а? — рявкнула на нее матушка. — Тебя все равно не обслужат. Эта суета предназначена исключительно для тех, кто суёт.

— Этого нельзя, нельзя допустить, — убежденно сказала Маграт. — Если пустить все на самотек, закончится тем, что ведьмы на веки вечные останутся злобными, мерзкими старухами!

— Ив дела королей будут постоянно вмешиваться, — встряла нянюшка и поспешно добавила: — Чего мы себе никогда не позволяли.

— А какая жестокость по отношению к животным! — воскликнула Маграт. — Песья ноздря, распухшая жаба… Мы же никогда этим не пользовались!

Матушка Ветровоск и нянюшка Ягг как по команде уставились в пол.

— И лес наш грязным обозвали, — горько хмыкнула нянюшка.

— Все это злостная клевета на ведьм, — заключила Маграт. — Мы живем в гармоническом единении с Природой, с ее великим кругооборотом, и никому ничего плохого не делаем. Я предлагаю бросить их в котел с расплавленным свинцом.

Две старшие ведьмы восхищенно уставились на Маграт. Та залилась румянцем, причем отнюдь не зеленого цвета, и скромно опустила глазки.

— У тетушки Вемпер был один рецепт, — пробормотала она. — Все крайне просто. Сначала нужно добыть свинец…

— По-моему, в данном случае этот вариант не подходит, — по окончании долгого и, казалось, мучительного раздумья произнесла матушка. — Они ведь даже понять ничего не успеют.

— Зато народ все поймет, — возразила нянюшка.

— Нет, такой подход для нас неприемлем, — уже чуточку тверже сказала матушка. — Мы ведь так и не узнаем, чем закончилась пьеса.

— А почему бы нам просто не изменить слова? — вдруг осенило Маграт. — Когда актеры снова выйдут на сцену, повлияем на них ведовством, они сразу забудут текст и будут говорить то, что мы им скажем.

— А ты у нас, значит, эксперт по театру? — ядовито заметила матушка. — На театре нужно уметь играть, иначе публика сразу почует что-то неладное.

— Это нетрудно, — отмахнулась нянюшка. — Я их внимательно слушала. Там все идет на один лад — выходишь и та-та та-та та-та та-та…

Матушка обдумала слова нянюшки.

— Нет, все не так просто, — заявила она наконец. — Некоторые речи были весьма и весьма хороши. Даже я не все понимала.

— Ничего сложного нет, — настаивала на своем нянюшка. — Все равно эти актеры постоянно забывают текст.

— Вы говорите о том, чтобы заставить их произносить новые слова? — уточнила Маграт. Нянюшка кивнула:

— Не знаю, как насчет новых, главное — чтобы они старые все забыли.

Теперь обе ведьмы смотрели только на матушку Ветровоск.

— Что ж, давайте попробуем, — устало проговорила та.

— Вы только подумайте, как будут благодарны нам грядущие поколения ведьм! — пылко воскликнула Маграт.

— Вот здорово-то, — кисло фыркнула матушка.

— Ага, вот вы где! Что за игру вы здесь затеяли?! Мы вас повсюду ищем!

Оторопелым взглядам ведьм предстал разъяренный гном, силящийся нависнуть над ними, как грозовое облако.

— Э-э, мы… — побелела Маграт.

— Да, да, вы! Если напряжетесь, то вспомните, что на прошлой неделе было решено вставить во второе действие сцену вокруг котла. Говорить вам ничего не придется. Вы лишь символизируете колдовские силы. И постарайтесь выглядеть как можно более гнусно. Давайте, ребятки, давайте. Кстати, у вас неплохо получается.

И Хьюл отвесил звонкий шлепок по попке Маграт.

— Отличная фигурка, Вильф! — весело воскликнул он. — Но еще пара подушечек не помешала бы. Грудь, грудь побольше. А бородавки, Биллем, — высший класс… Должен признаться, — произнес он, отступая на пару шагов, — вы выглядите как самые мерзостные и злобные ведьмы на свете. Отличненько! Вот только парики подкачали. Занавес открывается через минуту. Ну, ни пуха ни пера…

Он отвесил еще один звонкий шлепок по задней части Маграт и, дуя на отбитую руку, помчался торопить остальных актеров.

Обомлевшие ведьмы даже слова сказать не успели. Маграт и нянюшка Ягг инстинктивно развернули головы и выжидающе посмотрели на матушку.

Матушка засопела. Матушка подняла глаза. Матушка оглянулась по сторонам. Матушка взглянула на залитую огнями рампы сцену. И наконец, матушка хлопнула в ладоши так громко, что эхо разлетелось по всему замку.

— Отлично, — мрачно произнесла она. — Сейчас мы вам устроим спектакль.

Нянюшка, угрюмо сощурившись, глянула вслед умчавшемуся Хьюлу.

— Сейчас от вас такие перья полетят, — пообещала она.

Застыв в двух шагах от сцены, Хьюл поднял и резко опустил руку. Пора было поднимать занавес. Сейчас прозвучит гром и…

Гром не прозвучал.

— Гром! — зашипел Хьюл так яростно, что его услышала добрая половина зала. — Гром давайте!

Из-за ближайшей колонны послышалось жалобное причитание:

— Хьюл, я тут споткнулся и упал прямо на гром. Теперь он только бряцает!

Хьюл на пару секунд замер, считая про себя до десяти. Труппа стояла как вкопанная, но, увы, не как громом пораженная.

Закончив подсчет, Хьюл вскинул к небу свои крохотные кулачки и заорал:

— Бурю! Дайте мне бурю. Даже не ураган, мне нужна просто буря, самая заурядная. А теперь я скажу ПОСЛЕДНЕЕ! ВСЕ, с меня ДОВОЛЬНО!!! Гром мне сюда, или я вас сейчас…

Ослепительная вспышка молнии, ставшая ему ответом, разогнала тени замка, озарив все ослепительно-белым светом. Вслед за вспышкой накатил гром.

Это был самый оглушительный гром, который Хьюл когда-либо слышал. Такое впечатление — грохот начался у него в голове и разнесся по всем небесам.

Гром длился и длился. В замке не осталось ни одного спокойно лежащего камня. Пыль поднялась столбом. От дальнего угла замковой стены неторопливо отвалилась сторожевая башня и, пару раз величаво кувыркнувшись, сгинула в алчущей пасти ущелья.

Когда гром все же отзвучал, воцарилось звенящее, как удар колокола, безмолвие.

Хьюл поднял глаза и увидел громадные черные облака, набрякшие над замком.

Буря возвращалась.

Целые века у нее ушли на то, чтобы проникнуть в тайны древнего ремесла. Понадобились годы, чтобы обкатать новые приемы в далеких долах. Долгие часы она тренировалась на ледниках. Но довела свое мастерство до совершенства. И сегодня вечером, намереваясь выступить перед публикой, которая явно умела ценить талант, буря задалась целью доказать, что бывает куда больше шума из ничего, чем это принято считать.