электронные предупредительные знаки. Надеюсь, вы перехватили их сигналы?

— А, эти! — капитан Кун рассмеялся. — Не думаю, чтобы электронными предупредительными знаками отмечали законные трассы. Нет, капитан Поттер, пока вы не пошлете официальные документы в Федеральный департамент трасс, нельзя говорить о частных владениях. У меня такое же право летать здесь, как у вас.

Голос Поттера был низким и дрожал от нетерпения.

— Капитан Кун, я не очень выдержанный человек. А вы и так слишком долго испытывали мое терпение. У вас есть секунда, чтобы ретироваться и убрать свой корабль.

Кун ответил:

— Я бы очень просил вас, капитан, не отдавать мне приказов, тем более что вы не имеете на это права. Я покину эти места, когда мне будет удобно, когда сам захочу и буду готов. И можете не сомневаться, я обязательно пошлю файл в интербюро по поводу вашего возмутительного поведения.

— У вас есть еще немного времени для угроз, но файл вы послать не успеете.

— Не пытайтесь мне угрожать!

— У вас не осталось времени и на слова. Торпеда отплатит за оскорбления. Она приближается к вам со скоростью меньшей, чем скорость света, но все же достаточной. Впрочем, скоро вы и сами в этом сможете убедиться.

— Торпеда? Как вы смеете, сэр? Номер второй! Включите защитное устройство! Немедленно отклониться с курса!

И Барсуку пришлось выключить звук, хотя гул взрыва успел потрясти стены отсека Д.

— Каковы последние новости о буре? — поинтересовался Стен.

Гилл поднял глаза, и его длинное меланхоличное лицо наполовину осветилось зелеными огоньками, горящими на контрольной панели. На экране у него над головой мелькали волнистые линии, а номера сменялись с такой скоростью, что человеческий мозг не в силах был сделать выкладки. Но этого нельзя было сказать об андроиде, в позитронный мозг которого была вмонтирована математическая схема. Гилл был именно таким, и его математические способности усиливались за счет ограничения прочих — ведь в нем не было заложено программ любви, обязанностей семьи и патриотизма.

Хотя он не совсем был лишен эмоций. Было обнаружено, что понимание самых сложных приказов улучшается при наличии фундаментальной эмоциональной фазы. Самыми фундаментальными считались чувства самосохранения и продолжения рода. Похоже, на этом инструкторам искусственных людей хотелось остановиться. Но странная природа материалов, которые они использовали (в них минимальные различия в атомной структуре вызывали существенные различия в конечной продукции, так же как и природные изменения в коллоидных структурах), делала это невозможным. Гилл был стандартным по всем конструкторским параметрам, но эти параметры выражали только одну его часть.

— Шторм ослаб, — доложил Гилл. — Через полчаса он уменьшится до двадцатипроцентного. При таких условиях мы сможем выйти. Действительно, лучше выйти сейчас, чем ждать погоды.

— Тогда так и поступим, — решил Стен.

Он повернулся к Норберту, большому роботу-чужому, который все еще неподвижно сидел, скорчившись, в дальнем углу. Мак нетерпеливо рвался вниз, и Норберт опустил его. Собака обследовала углы маленького корабля и, не найдя ничего интересного, опять свернулась у когтистых лап робота.

— Ты готов, Норберт?

— Конечно, доктор Маковский. Ведь я — робот, а роботы всегда готовы.

— А Мак?

— Он — собака, а они тоже всегда готовы.

— Жаль, что мне нечасто приходилось общаться с Норбертом, — усмехнулся Стен, обращаясь к Джулии. — Его ужасная внешность никак не вяжется с острым умом.

— Но ведь именно вы сделали мне такую внешность, доктор, — заметил робот.

— Я думаю, что ты просто красавчик, — сказал Маковский. — А ты как думаешь, Джулия?

— Я думаю, вы оба чертовски привлекательны, — призналась девушка.

Команда из пяти добровольцев со всеми возможными удобствами устроилась в передней кабине. Моррисон, высокий блондин, разорившийся фермер, вертел энергетическую таблетку, не решаясь ее съесть. А сидевший рядом с ним Небо-Небо, толстяк с усами, как у моржа, решил эту таблетку употребить и достал ее из кармана. Эка Ну, плосколицый парень из Бирмы, с кожей чуть более светлой, чем жженая умбра, бормотал буддийские молитвы, перебирая четки. Стейсон, как всегда, с грустным лицом наигрывал на гармонике, монотонно повторяя одну и ту же фразу. А Лаример, городской мальчик из Бронкса, южного района Нью-Йорка, ничего не делал. Он лишь облизывал пересохшие губы и убирал с глаз длинные, прямые волосы.

Вызываясь добровольцами, они все находились в приподнятом настроении. У них появилась возможность действовать, а на корабле их держали взаперти. Конечно, они слышали истории о чужих, но их никто не видел. Все они родились после нападения пришельцев на Землю, и чужие казались им экзотическими насекомыми, жуткой разновидностью больших жуков, которые легко падут под натиском людей.

Моррисон возился с карабином. Он решил проверить новую скоростную реактивную пусковую установку. Моррисон демонтировал ствольную коробку, вынул установку и потом с треском поставил коннектор на место. Он проверил диагностический код пусковой установки и, щелкнув, вставил. Моррисон затолкал магазин в карабин, потрогал цилиндрический затвор и крутанул патронник. Счетчик показал, что почти сотня патронов готова вылететь.

— Эй, фермерский сынок, ты собираешься кого-то подстрелить? — поинтересовался Небо-Небо.

— Если выпадет такой случай, — признался Моррисон. — Я бы очень хотел подстрелить это чудовище и принести домой его рога.

Эка Ну оторвал взгляд от четок:

— Но у чужих нет рогов.

— Ну ведь что-то у них есть, и именно это я и принесу домой. Возможно, это будет кусок скальпа. Он будет хорошо смотреться на деревянной полочке над камином.

Стейсон посоветовал:

— Смотри, как бы это чудовище не прибило к деревянной полочке тебя.

— О чем ты говоришь? — возмутился Моррисон. — Ведь они нецивилизованные, и у них нет каминных полочек.

Именно в этот момент они услышали из громкоговорителя голос Стена:

— Ребята! Приготовиться к выходу! Проверить оружие!

— О'кей, — произнес Моррисон, вставая. — Пришло время охоты.

Все вскочили на ноги, проверяя оружие и оживленно беседуя. Их движения казались неловкими, так как многие из них видели современное оружие впервые. Моррисон, которого выбрали вожаком из-за высокого роста и самоуверенности, хотя он жил в тех же условиях, что и остальные, рассказывал Стейсону о мерах безопасности. Он волновался за своих ребят, но был уверен, что, пока они не забудут, как целиться и нажимать на курок, с ними все будет хорошо. Ведь ни одно существо не сможет устоять против такого