— Что случилось с Санта-Хрякусом?

— Он, конечно, не умер, — объяснила Сьюзен. — Но Чайчай сделал его очень-очень больным…

— Да кого это вообще интересует? — выкрикнул Чайчай и отошел, пританцовывая. — Банджо, можешь мне поверить. У тебя будет столько подарков, сколько ты захочешь, когда мы закончим.

— Санта-Хрякус должен быть, — проворчал Банджо. — Иначе не будет страшдества.

— Это всего-навсего очередной праздник солнца, — отмахнулся Чайчай. — Он…

Средний Дэйв встал и положил руку на рукоять меча.

— Мы уходим, Чайчай, — сказал он. — Я и Банджо. Мне все это не нравится. Я не против грабежа, я не против воровства, но так поступать нечестно. Банджо! Ты немедленно идешь со мной.

— Что значит «Санта-Хрякуса больше нет»? — повторил Банджо.

Чайчай снова указал на Сьюзен.

— Это она во всем виновата. Хватай ее! — Банджо сделал несколько шагов, но вдруг остановился.

— Наша мама говорила, что девочек обижать нельзя, — проворчал он. — Нельзя дергать за волосы…

Здоровый глаз Чайчая закатился. Собравшиеся вокруг его ног серые пятна уже как будто бурлили, неотступно следуя за убийцей по пятам. Возле Банджо тоже прыгали тени.

«Ищут, — подумала Сьюзен. — Они ищут способ войти».

— Кажется, я тебя раскусила, Чайчай, — как можно мягче сказала она, краем глаза наблюдая за Банджо. — Ты — придурочный мальчишка, которого все боятся, правильно?

— Банджо! — рявкнул Чайчай. — Я же приказал схватить ее…

— Наша мама говорила…

— Вечно хихикающий, вечно суетящийся, — продолжала Сьюзен. — Но даже самые заядлые драчуны не рискуют тебя трогать — ведь ты сразу бросаешься на обидчика и начинаешь кусаться и лягаться как безумный. Ты ребенок, которому все равно: он может швырнуться в кошку камнем, а может сжечь ее заживо.

Она с удовольствием отметила, что во взгляде Чайчая мелькнула злоба.

— Заткнись.

— Готова поспорить, никто не хотел играть с тобой, — не успокаивалась Сьюзен. — У тебя не было друзей. Дети сразу видят таких, как ты, уж они-то в людях разбираются, хотя и не знают правильных слов…

— Я сказал, заткнись! Банджо, хватай ее! — Получилось! Она поняла это по его голосу. Там появилась дрожь, которой раньше не было.

— Маленький мальчик, — говорила она, не спуская глаз с его лица, — который заглядывал куколкам под платья…

— Я этого не делал! — Банджо явно забеспокоился.

— Наша мама говорила…

— К черту вашу маму! — рявкнул Чайчай. Средний Дэйв с глухим звоном достал меч из ножен.

— Что ты сказал о нашей маме? — прошептал он.

«Теперь ему придется следить сразу за троими», — подумала Сьюзен.

— Готова поспорить, никто не играл с тобой, — повторила Сьюзен. — А еще… некоторые твои поступки наверняка скрывали, о них старались не говорить, верно?

Чудовищно огромный мужчина был совсем близко. Она видела, как нерешительность исказила его лицо. Здоровенные кулаки то сжимались, то разжимались, губы шевелились, словно разум этого взрослого младенца сотрясал какой-то чудовищный конфликт.

— Наша… наша мама… наша мама говорила… — Темные пятна пробежали по полу и образовали огромную тень, которая темнела и росла с поразительной скоростью. Вот она уже поднялась над площадкой, приобрела форму…

— Так вы плохо себя вели, маленькие негодники?!

Огромная женщина нависла над мужчинами. В одной ее мясистой ладони был зажат пучок хворостин толщиной с мужскую руку.

Странное существо зарычало.

Средний Дэйв посмотрел на гигантское лицо Ма Белолилий. Каждая пора на ее коже напоминала пещеру. Каждый коричневый зуб был размером с могильный камень.

— Ты позволил ему попасть в беду, а, Дэйви? Не усмотрел, да?

Средний Дэйв попятился.

— Нет, мамочка… нет…

— А ты, Банджо? Опять приставал к девочкам? Ну сейчас я тебе задам!

— Прости, мамочка, мамочка, прости. Не-е-е-е-т, мамочка, прости, прости, прости…

Потом фигура снова повернулась к Среднему Дэйву.