стоящую рядом телегу никто не обращал внимания. Вздохнув, Ангва с выражением высокомерного безразличия на лице скрылась за телегой. Раздалось еле слышное «ох», вслед за которым последовал слабый, но отчетливо органический звук, потом — приглушенное «ваф», а потом — громкое бряцанье от упавших на булыжную мостовую доспехов.
Ваймс и сам не знал, почему вдруг сорвался с места. Это было настоящее шестое чувство. Словно бы мозг какой-то задней долей выхватил из эфира предупреждающий сигнал, что вот-вот произойдет нечто очень плохое, и, не имея времени на тщательную обработку поступившей информации, просто взял на себя управление спинным мозгом.
Забраться на Барбикан никто не мог. Эти полуворота-полубашню возвели еще в те времена, когда Анк-Морпорк не относился к атакующим армиям исключительно как к толпе потенциальных клиентов, которые что-нибудь да купят. Частично Барбикан еще использовался, однако в целом он представлял собой шести-семиэтажную гору развалин, соединенных лестницами, на прочность которых не положился бы ни один разумный человек. В ветреные ночи сверху падали целые куски кладки, снабжая наиболее оборотистую часть анк-морпоркцев строительным материалом. Барбикан избегали даже горгульи.
Смутный гул толпы за спиной прорезали крики. Ваймс не стал оглядываться. Что бы там ни происходило, Моркоу с этим разберется.
Мимо что-то стремительно пролетело. Это «что-то» очень походило на волка, в число предков которого затесалась длинношерстная клатчская борзая — одно из тех грациозно-воздушных созданий, что состоят сплошь из нюха и летящей по ветру шерсти.
Волчица огромными прыжками скрылась внутри Барбикана.
Когда Ваймс наконец вбежал в полуразрушенные ворота, волчицы нигде не было видно. Однако ее отсутствие не вызвало у него интереса — из-за куда более неотложного присутствия трупа, распластавшегося на груде каменных глыб.
Ваймс всегда говорил (точнее, всегда говорил, что всегда говорил, а с начальством не спорят):
В воздухе витал острый запах. А в провале между двумя глыбами бледнел зубок гвоздичной луковицы.
Было пять часов. Ваймс и Моркоу ждали в приемной зале патриция. Тишина не нарушалась ничем, кроме знаменитого неравномерного тиканья часов.
Через некоторое время Ваймс произнес:
— Дай-ка еще раз глянуть.
Моркоу послушно вытащил бумажный квадратик. Ваймс посмотрел на листок. Так и есть, ошибки быть не может. Он сунул бумажку себе в карман.
— Э-э… Зачем это вам, сэр?
— Что?
— Иконограмма, что я одолжил у туриста.
— Понятия не имею, о чем ты.
— Но вы же…
— Слушай, капитан, скажу честно: разговоры о всяких несуществующих вещах очень мешают продвижению по служебной лестнице.
— О!
Часы словно бы затикали громче.
— Вы о чем-то думаете, сэр.
— Время от времени я задаю своим мозгам такую работу, капитан. Как ни странно.
— Но о чем вы думаете, сэр?
— О том, о чем они хотят, чтобы я думал.
— А кто такие они?
— Пока не знаю. Всему свое время.
Звякнул колокольчик.
Ваймс поднялся.
— Знаешь, я всегда говорил и не устаю повторять… — начал было он.
Моркоу принялся полировать рукавом шлем.
— Да, сэр. «Все в чем-то виноваты, особенно те, которые не виноваты ни в чем», сэр.
— Нет, не это…
— Э-э… ну тогда: «Всегда имей в виду, что можешь чудовищно заблуждаться»?
— Опять нет.
— Тогда, может: «Как вообще получилось, что Шнобби стал стражником?» Эту фразу, сэр, вы частенько повторяете.
— Да нет же! «Всегда прикидывайся дураком» — вот что я имел в виду.
— А, это! Ну конечно, сэр. Теперь буду помнить, что вы всегда это говорите, сэр.
Оба взяли шлемы на изгиб руки. Ваймс постучал.
— Войдите, — отозвались изнутри.
Патриций стоял у окна.
А еще в кабинете стояли или сидели лорд Ржав и другие. Ваймс никогда не понимал, по какому принципу отбирались так называемые гражданские вожди. Они появлялись словно бы из ниоткуда, подобно гвоздям в подметках.
— А, Ваймс… — нарушил молчание Витинари.
— Сэр.
— Давай не будем ходить вокруг до около, Ваймс. Прошлой ночью твои люди все тщательно проверили. Как же этот человек там оказался? По волшебству?
— Не могу сказать, сэр.
Моркоу, застывший по стойке «смирно», сморгнул.
— Твои люди ведь
— Никак нет, сэр.
—
— Никак нет, сэр. Барбикан проверял я сам.
— Значит, ты сам, лично, проверил Барбикан, да, Ваймс? — уточнил Боггис из Гильдии Воров.
В эту секунду капитан Моркоу чуть ли не кожей ощутил мысли Ваймса.
— Верно… Боггис. — Отвечая, Ваймс даже не повернул головы. — Но… мы считаем, что кто-то проник туда через заколоченные окна, сняв предварительно доски, а потом поставив их обратно. Кое-где стерта пыль и…
— Однако ты, Ваймс, ничего этого не заметил?
Ваймс вздохнул.
— Доски приколотили на место столь аккуратно, что даже посреди бела дня было трудно заметить это. Не говоря уже о ночи.
«И не то чтобы мы заметили это, — добавил он про себя. — Ангва сперва унюхала запах». Лорд Витинари уселся за свой стол.
— Ситуация весьма опасна, Ваймс.
— Да, сэр?
— Его высочество очень серьезно ранен. А принц Кадрам, по нашим сведениям, вне себя от ярости.
— Он
— Вот тут они не правы, — согласился Ваймс. — Многие из них к тому же отличные парикмахеры.
— Ты надо мной издеваешься, Ваймс?
— Разумеется нет, милорд. Ни у одного чужеземного хирурга я не видел на полу таких чистых опилок, как у наших городских.
Ржав бросил на него бешеный взгляд. Патриций кашлянул.
