Как крепко ты запечатлелся в моей памяти, любимый. Даже сейчас я вижу тебя так, как видела тогда, на странном оранжевом закате, когда твой серебряный конь рванулся вниз, чтобы найти пристанище на моей планете ФРТ. И после этих месяцев я так же чувствую все мужское тепло твоего прекрасного тела, как в ту священную ночь. До мельчайшей черточки помню я твои волнистые, черные с серебром, волосы, приятный румянец и влекущие карие глаза.

БЕГИ ЖЕ, МОЙ ЛЮБИМЫЙ, БЕГИ!

Тот вечер я провела с другими женщинами и одна возвращалась в свою обитель, когда небо рассек язык пламени. В тот миг я подумала, что боги решили испепелить меня. Но потом пламя опало невдалеке, опалив золотым жаром листву. И я разглядела сквозь огонь серебряный блеск твоего экипажа.

Тебе никогда не понять, какие чувства нахлынули на меня, когда поняла, кто ты и откуда прибыл! Когда я была мала, Матриарх рассказывала о пришествии богов на огненных колесницах, но прошли годы, и я утратила веру. И вот ты явился, чтобы воскресить ее.

Тогда я побежала к тебе с немыслимой быстротой так, как в эту ночь должен бежать ты.

БЫСТРЕЕ, ЛЮБОВЬ МОЯ, БЫСТРЕЕ! ПУСТЬ В ЭТУ НОЧЬ СТРАХ ДАСТ ТЕБЕ КРЫЛЬЯ!

Огонь выжег путь к твоей колеснице, и я бежала босыми ногами по горячей золе, забыв о боли. Ведь я знала, что ты ждешь меня внутри. Дверь была открыта, и я вошла.

Ты был там, ты сидел за чудовищным обломком металла, быть может, рассчитывая скрыть свое прекрасное тело от моего взгляда. Но я взглянула, увидела твою величественную фигуру и поняла с первого взгляда, что мое сердце потеряно навеки. Мой телепатический голос дрожал, когда мое сознание раскрылось и коснулось твоего, дав тебе клятву в беспредельной преданности вечной рабыни.

Как сладостно вспоминать едва уловимую дрожь твоего красивого подбородка, когда ты глядел на меня, решая, достойна ли я твоего внимания. Но у меня была вера. Помни об этом, мой любимый. Я знала, что ты не отвергнешь меня, так страстно преданную тебе.

Долгое время — о, каким пугающе сладостным было оно для меня — ты оставался неподвижен, сжавшись в своем углу, лишь едва заметная дрожь пробегала по твоему измученному телу. Наконец, больше не в силах выносить это, я двинулась вперед, чтобы приласкать тебя. И ты широко раскрыл глаза, словно желая разглядеть меня лучше, и поднял вверх руки во всеобщем жесте признания и смирения. И я поняла, что ты станешь моим!

Я обняла своей длинной и безнадежно тонкой рукой великолепие твоего мягкого и податливого тела и почувствовала частые удары твоего сердца, восторгом отдавшиеся во мне. И я нежно увела тебя от твоего небесного коня в тихое уединение моей обители любви.

В то яркое утро, которым закончилась ночь твоего прихода, я проснулась раньше тебя. Долгое время я лежала рядом с тобой, взволнованная теплом твоей плоти, закрыв глаза от блаженства. Потом ты тоже проснулся, и мое сознание соприкоснулось с твоим.

— Где я?

Пока ты произносил эти слова, твои глаза скользили по моему лежащему телу. Я нерешительно вошла в твое сознание, боясь того, что мне откроется. Ведь я еще молода и худа, а общепринятым идеалом красоты является полнота.

О мой любимый, какой огромной и неожиданной радостью было узнать, что я тебе понравилась, ведь до этого я не смела и мечтать о таком счастье. Почему-то я показалась тебе красивой, и была этому рада.

Затем направление твоих мыслей изменилось, и ты повторил:

— Где я?

Я ответила тебе мысленно, потом вслух, но ты по-прежнему не мог понять меня. Тогда, чтобы ты понял, где находишься, я изобразила на земле солнце и шесть планет и около нашей, шестой планеты, крупными буквами написала — ФРТ. Потом я указала на пятую планету, а после на тебя.

Своим острым умом ты сразу все понял.

— Нет, — мягко сказал ты, — я не отсюда.

Ты нарисовал в стороне другое солнце, окруженное девятью планетами, и показал на третью.

— Моя родина здесь.