бездомные и бесприютные скитальцы. Все вокруг нас — Дэйлз. И пока он в наших руках, мы будем сильны, богаты и счастливы. Пока мы сражаемся за свою землю, она будет делиться с нами своей силой. Дэйлы, свободные люди, неужели вы откажетесь от своей родины?

Эти слова дошли до каждого. Карл видел, как в тусклых глазах снова зажегся огонь, видел, как пальцы крепко сжали оружие и люди поднялись на ноги. Разрозненные возгласы сливались в медленно нарастающий гул, взметнувшийся над толпой, подобно реющему над их головами золотому флагу. Фермер Билкен нехотя кивнул головой и сел. Когда пришло время голосовать, лишь немногие сказали «нет».

Воистину, Ральф был вождем!

Но Карл видел, что эти надежды ни на чем не основаны. Действительно, что можно было сделать с врагом, который разбил их лучшие силы, с врагом, который сейчас, вероятно, рыскал по равнинам, повсюду нагоняя страх? Дэйлы смогут отступить и спрятаться за стенами города, а что потом?

Ждать голода или выйти из-за стен, чтобы умереть?

Он потряс головой, чувствуя, как усталость переполняет его. Но даже в эти минуты в его голове зрело решение.

Большую часть дня армия отдыхала. Ральф одолжил лошадей на ближайшей ферме и послал всадников на вылазку. Один должен был донести известие об их поражении в Дэйлзтаун, один или двое должны были попытаться разведать перемещение врага, а остальные поехали гонцами в разбросанные селения племени с тем, чтобы те могли передать дальше: «Отступайте в город, мы разбиты и должны укрыться у себя за стенами».

Карл полагал, что многие фермы и так уже знали об этом, испытав на себе огонь и мечи ланнов.

Он коротко переговорил с отцом, когда они, вытянувшись, лежали в траве, а сон все никак не шел.

— Что ты намерен предпринять? Неужели ты действительно рассчитываешь на победу, даже сейчас?

— Я не знаю, — грустно ответил Ральф. — Может быть, каким-то чудом мы все-таки сможем их победить. Или, может быть, мы сможем доставить ланнам столько неудобств, что они захотят пойти на сделку и забрать себе не все. Это даст нам хоть какое-то жизненное пространство. Но может случиться и так, что мы сдадимся и признаем свое поражение. Но даже тогда… — Он упорно посмотрел на Карла. — Даже тогда мы должны будем сражаться как истинные дэйлы!

Карл промолчал. Про себя он подумал, не было ли это мужество слепым. Умереть в бою — что ж, это оставит хорошую память, но если это не принесет людям ничего, кроме рабства, все это — бесполезно. Лучшим вождем считается тот, кто завоевывает победу, пролив как можно меньше крови. Да, как можно меньше крови с обеих сторон.

В полдень Ральф сосчитал своих людей, и они отправились в изнурительный путь домой. В дороге будет мало еды, так как фургоны с продовольствием потеряны, а попадающиеся по пути фермы служили плохим подспорьем. Вождь повсюду разослал фуражиров, которые приносили все, что могли, но при этом путь предстоял тяжелый и голодный. Ральф немилосердно подгонял своих сторонников, заставляя их оцепенелые тела двигаться с жесткой быстротой и не обращая внимания на проклятья. Они должны попасть за стены города как можно скорее, ведь, если ланны наткнутся на ослабевшую от голода толпу, начнется бойня.

Карл, как и раньше, шагал рядом с Томом и Аулом. Он очень сблизился с братьями с той поры, когда они последовали за ним в Сити. Дни были так насыщены событиями, что, казалось, они знают друг друга уже много лет. Тихая задумчивость Тома, неиссякаемое чувство юмора в Ауле — они были необходимы ему, а братья, в свою очередь, видели в нем своего вождя. Хорошо было иметь таких друзей.

Они шли, разговаривали, и мили неспешно ускользали из-под ног.

— Вы знаете, что у нас мало шансов. Мы не можем говорить об этом во всеуслышание, у людей и так почти не осталось надежды, но это так.

— Что ж, — передернул плечами Аул. — Это может быть даже забавным, быть безземельным цыганом.

— Ничего забавного! — вспылил Том. — То, что говорил вождь, верно. Мы ничто без земли.

— Хм-м, да уж, я не могу сказать, что мечтаю всю жизнь спать под открытым небом и еще на кого-то вкалывать, чтоб заработать свой горький хлеб. Но что мы можем тут поделать?

Карл тихо сказал:

— Мы можем вернуться в Сити.

— Что? — Том уставился на него, разинув рот.

— Не так громко! — Карл нервно осмотрелся вокруг. Ближайшая кучка людей находилась в нескольких ярдах, они тяжело плелись вперед, ничего не замечая, их лица осунулись от усталости. Но Доктора… никогда нельзя было точно сказать, где они могли находиться, чтобы подслушивать.

Он торопливо продолжал:

— Вы знаете, что сила предков заперта в кладовой времени. Вы знаете, что Ронви — наш друг, и что он поможет нам, и что он кое-что понимает в старой науке. Если мы сможем ускользнуть сегодня ночью и добраться до Сити, то, может быть, нам удастся принести молнию, которая отпугнет врага! — Глаза Карла лихорадочно горели. — Мы можем попробовать.

— Табу! — прошептал Том. — Боги…

— Если бы богов действительно волновало это табу, то они расправились бы с нами еще в первый раз, когда мы попытались его нарушить. И потом они никогда не разрешили бы колдунам жить в тех развалинах.

— Но колдуны обладают магической силой… — возразил Аул.

— Ба! — Карл чувствовал, как в нем росли силы, пока он говорил. — Ты сам видел этих колдунов. И ты знаешь, что они всего лишь испуганные изгнанники, спекулирующие на наших страхах. Я… — Слова вырвались у него, прежде чем он успел испугаться. — Я не знаю, есть ли боги вообще… может быть, это что-то другое.

Том и Аул отшатнулись от него. Но молния не поразила их.

— Но ведь кто-то должен был сотворить мир, — произнес наконец Том, голос его дрожал.

— Да-да. Это великий Бог, о котором говорилось в кладовой времени, — в него я могу поверить. Но другие боги — что ж, если они и существуют, то они не очень сильные и не слишком добрые. Почему во всех рассказах они делают такие вещи, которые не волнуют даже ребенка? — Карл оставил эту тему. Сейчас это не имеет значения. Просто я уж лучше прислушаюсь к Ронви, который всю жизнь провел среди изделий предков, чем к Донну, который никогда не входил в зону табу. А Ронви говорил, что бояться здесь нечего, напротив, мы можем много для себя получить.

— Но Донн убьет тебя! — сказал Аул.

Карл усмехнулся:

— Когда я вернусь сюда с силой Атомика в руках? Хотел бы я посмотреть, как он это сделает!

Том покачал своей рыжей головой.

— Ты задумал большое дело, а мы еще слишком молоды.

— Дело не будет ждать, пока мы вырастем, и, кроме того, эту работу больше некому выполнить. Послушайте, ребята, эту кладовую необходимо открыть, открыть для дэйлов. Нет, для всего мира! — Голос Карла упал. — Что нам терять? Конечно, наши шансы невелики, но ведь вы понимаете, что другой возможности нет вообще. Я иду туда. Вы хотите пойти со мной?

— Если бы у меня было хоть немного мозгов, я бы сообщил об этом твоему отцу, а он связал бы тебя, пока ты не войдешь в разум.

Сердце Карла замерло.

— Но, так как я не такой уж умник, — улыбнулся Аул, — что ж, я поплетусь за тобой.

— Молодец. — Карл похлопал его по спине, и Аул опять улыбнулся.

Том покачал головой.

— Вы оба рехнулись, — сказал он. Потом с внезапной решимостью добавил: — Но, чтобы никто не сказал, что я уклонился от опасного дела, рассчитывайте и на меня тоже.

Да, это здорово, иметь таких друзей.

Армия продолжала идти и после захода солнца, в долгое летние сумерки, при свете звезд, под тонким