— Ты покинешь мою ферму сегодня же, Билл Двер, — мрачно проворчала она. — Понятно?
Она развернулась и побежала к насосу.
Кто-то догадался принести багры, чтобы стащить с крыши горящую солому. Госпожа Флитворт организовала людей, они подняли лестницу к окну спальни, но пока один из мужчин лез туда, накрывшись влажным одеялом, концы лестницы тоже загорелись.
Билл Двер смотрел на огонь.
Он достал из кармана золотой жизнеизмеритель. Пламя окрасило стекло в красный цвет. Билл убрал измеритель обратно в карман.
Часть крыши провалилась в дом.
— ПИСК.
Билл Двер посмотрел под ноги. Крошечная фигурка в мантии прошагала между его ног прямо в охваченный пламенем дверной проем.
Кто-то что-то кричал о каких-то бочках с бренди.
Билл Двер снова достал из кармана жизнеизмеритель. Шорох песка заглушал рев пламени. Будущее перетекало в прошлое, причем прошлого было гораздо больше будущего, но только сейчас он заметил, что кроме этого… было еще и настоящее!
Он осторожно опустил измеритель в карман.
Смерть знал, что вмешательство в судьбу отдельного человека может уничтожить весь мир. Он знал об этом. Это знание было неотъемлемой его частью.
Но для Билла Двера оно ровным счетом ничего не значило.
— БУДЬ Я ПРОКЛЯТ, — сказал он. И шагнул в огонь.
— Библиотекарь, это я! — орал Сдумс в замочную скважину. — Я, Ветром Сдумс!
Он снова забарабанил в дверь.
— Почему же он не отвечает?
— Не знаю, — ответил голос за его спиной.
— Шлеппель?
— Да, господин Сдумс.
— А почему ты за моей спиной?
— Должен же я за чем-нибудь быть, господин Сдумс. Страшилы всегда за чем-нибудь прячутся.
— Библиотекарь! — снова заорал Сдумс и принялся барабанить в дверь.
— У-ук.
— Почему ты меня не впускаешь?
— У-ук.
— Мне нужно кое-что посмотреть.
— У-ук у-ук!
— Ну да, конечно. Ну и что с того?
— У-ук!
— Но это нечестно!
— Что он говорит, господин Сдумс?
— Не хочет меня впускать, потому что я мертвый!
— Обычная история. Именно об этом постоянно твердит Редж Башмак.
— А еще кто-нибудь разбирается в вопросах жизненной силы?
— Ну, остается госпожа Торт. Правда, она несколько странноватая.
— А кто такая госпожа Торт? — Но потом до него дошел смысл последней фразы. — Странная? И это говоришь ты, страшила?
— Вы никогда не слышали о госпоже Торт?
— Никогда.
— Полагаю, ее не слишком интересует магия… В любом случае, господин Башмак говорит, что мы просто обязаны серьезно с ней побеседовать. А еще он говорит, что она эксплуатирует мертвых.
— Каким образом?
— Она медиум.
— Правда? Хорошо, пойдем поговорим с ней. Кстати… Шлеппель?
— Да?
— Несколько жутковато все время чувствовать твое присутствие за спиной.
— На открытом пространстве я очень нервничаю, господин Сдумс.
— А не мог бы ты притаиться за чем-нибудь другим?
— Что вы предлагаете, господин Сдумс? Сдумс немного подумал.
— А вдруг получится? — тихо произнес он наконец. — Если, конечно, я найду отвертку.
Садовник Модо стоял на коленях и обрабатывал георгины, когда услышал за спиной ритмичный скрип и глухие удары, как будто кто-то пытался двигать тяжелый предмет.
Он обернулся.
— Добрый вечер, господин Сдумс. Вы все еще мертвый, как я погляжу.
— Добрый вечер, Модо. У тебя очень красиво все получается.
— Кто-то двигает за вами дверь, господин Сдумс.
— Да, я в курсе.
Дверь осторожно пробиралась по дорожке. Поравнявшись с Модо, она немного повернулась, словно человек, переносивший ее, постарался спрятаться за нею от садовника.
— Ну, знаешь, как говорится… У нас всегда должен быть запасной выход, — пояснил Сдумс.
Он неловко замолчал. Что-то было не так. Он не понимал, что именно, но ощущал возникшую неправильность, как чувствуют фальшивую ноту в сыгранном оркестре. Сдумс решил осмотреться.
— Во что это ты складываешь сорняки, Модо? — спросил он наконец.
Модо бросил взгляд на стоявший рядом с ним предмет:
— Хороша, верно? Нашел рядом с компостной кучей. Моя тачка сломалась, и тут я нашел это…
— Никогда не видел ничего подобного, — перебил его Сдумс. — И кому пришло в голову делать из проволоки такую большую корзинку? Да и колесики слишком маленькие…
— А катается неплохо, — пожал плечами Модо. — Удивительнее всего то, что кто-то ведь ее выбросил! И кому в голову могла прийти мысль выбросить такую полезную штуковину, а, господин Сдумс?
Сдумс смотрел на тележку и никак не мог избавиться от ощущения, что тележка тоже смотрит на него.
— Может, она сама сюда приехала? — услышал он вдруг собственный голос.
— А и правда, господин Сдумс! Наверное, ей захотелось покоя, вот она и прикатилась! И все-таки вы невероятный…
— Смотрю на себя и сам удивляюсь, — печально произнес Сдумс.
Он вышел за ворота. Дверь, поскрипывая и постукивая, следовала за ним по пятам.
«Если бы всего месяц назад мне кто-нибудь сказал, — думал Сдумс, — что через несколько дней после того, как меня уложили в гроб, я буду идти по дороге в сопровождении прячущегося за дверью застенчивого страшилы, я бы рассмеялся такому человеку в лицо».
Нет, рассмеялся бы — это вряд ли. Скорее бы проквакал что-нибудь вроде: «А? Что? Громче говорите!» — и все равно бы ничего не понял.
Рядом раздался лай. На Сдумса смотрел пес. Очень крупный. Единственной причиной, по которой его можно было назвать псом, а не волком, был всем известный факт: волки в городах не живут.
Пес подмигнул. Ну точно, ведь полнолуние уже прошло…
— Волкофф? — спросил Сдумс. Пес кивнул.
— Говорить можешь? Пес покачал головой.
— Чем будешь заниматься? Волкофф пожал плечами.
— Хочешь пойти со мной?
Волкофф снова пожал плечами, словно говоря: «А почему бы и нет? Все равно делать больше нечего».
«Если бы всего месяц назад кто-нибудь сказал мне, — подумал Сдумс, — что через несколько дней после
