Отталкивающая темнота окутывала нас. Это, должно быть, был очень толстый слой облаков. Синоптики говорили – до 1800 метров.

900, 1000 метров…

Нельзя было не думать о том, что в твою машину может врезаться твой же товарищ. У меня на лбу от напряжения выступил пот.

1400 метров…

Не менее толстые серые волны тумана. Ох! Крылья начали покрываться молочно-белыми кристалликами. Обледенение! Это должно было случиться. Пилоты боялись этого, машина в таких условиях вела себя непредсказуемо и ненадежно. С каждой минутой элероны и рули становились все менее послушными, поскольку их схватывал лед. Аэродинамика полностью изменялась, летные характеристики значительно отклонились от нормы и в любой момент «ящик» мог свалиться в пикирование, словно сложившая крылья утка.

1800 метров…

Я начал дышать спокойнее, поскольку внезапно стало светлее. Было уже видно, как мимо кабины, подобно плывущему покрывалу, дрейфовали облака. Из молочного тумана показались первые темные пятна – силуэты самолетов.

2000 метров…

Появились первые голубые пятна неба. Туманная дымка сверху замерцала словно серебряная. В любой момент мы могли выйти из облаков.

2200 метров…

Слепящая белизна резала наши глаза. Сверкающие облака проносились под нами, а вокруг, насколько могли видеть глаза, было яркое голубое небо. Впереди перед группой в глубине облачного горизонта лежал оранжевый диск зимнего солнца. Внизу проплывали словно сделанные из ваты облака – очаровательный зимний пейзаж с причудливыми пиками и возвышающими холмами. Искрящиеся отражения света, мягкие зеленые и фиолетовые тени, золотистые вершины и сверкающие блестки.

«Чудо, – сказал я сам себе. – Мы действительно хорошо справились с этим». Бок о бок в четком строю, эскадрилья за эскадрильей продолжали свой путь на юг.

Где мы?

Вайсс вызвал наземный пункт управления и попросил засечь наше местоположение.

Он спокойно начал отсчет. На цифре 9 это стало скучно, и он перешел на алфавит. Антон, Берта, Дора, Эмиль…

В этот момент его прервали.

– Вы в секторе Ида – Зигфрид – Три.

Вероятно, все пилоты сделали одну и ту же вещь – посмотрели на свои карты, на которых, словно сетка, были квадраты, отмеченные зеленым и красным цветом.

«Ида – Зигфрид – Три». Один момент. Да, Зауэрланд, западнее Арнсберга.[178]

Командир группы выполнил правый разворот и лег на новый курс, 230°. Мы летели этим курсом в течение сорока минут. Теперь мы должны находиться над Эйфелем, и если облака над линией фронта не рассеются, как пророчили синоптики, то вся наша миссия потерпит фиаско, поскольку никто не решился пикировать сквозь эту «грязь», когда не знаешь, где заканчиваются облака и начинается земля.

Через пять минут появились первые ожидаемые темные пятна среди белой волшебной страны. Чем дальше на запад летели истребители, тем больше облака дробились, и скоро через огромные разрывы мы смогли ясно увидеть заснеженный пейзаж, темные, грязные следы дорог и рек, а затем и город.

– Вайсс – Крумпу. Снижайтесь и посмотрите, сможем ли мы благополучно пройти через разрыв.

– «Виктор». – 7-я эскадрилья, круто развернувшись, нырнула в разрыв.

– Крумп – Вайссу. Сильный зенитный огонь. Следуйте за мной.

– Меняем курс, точно на запад. Следуйте за мной.

Снижая обороты двигателей, звено за звеном пикировали сквозь промежуток в облаках. Нижняя кромка облачности была на 550 метрах. Яркое волшебство дневного света исчезло. Нас приветствовал бешеный заградительный огонь зениток. Мы мчались сквозь него в западном направлении.

Впереди Петер Крумп покачивал крыльями своего самолета.

Короткая передышка, чтобы уточнить нашу позицию. Мы должны были быть уже далеко во вражеском тылу. Прямо впереди, параллельно реке, бежала двухколейная железная дорога. Это Маас? Нарисовались неясные очертания разбомбленной станции, а затем промелькнул большой город. Зенитки. Черт, они выбрали свои позиции хорошо. Два «Фокке-Вульфа» взорвались.

– Дортенман – Вайссу. Это – Арлон.

Так что это был не Маас. Это, должно быть, его приток.

Мы добрались. Смотри в оба. Талли-хо! Охота началась. Здесь было множество хорошей дичи: склад, обширное поле с палатками и бараками, переполненными снаряжением всех видов, загружающиеся джипы. На опушке леса громоздилась огромная куча контейнеров.

– Вперед!

Обстановка для «Зеленого сердца» была простой, почти никакой противовоздушной обороны. Не торопясь и стреляя, как будто на полигоне, «Фокке-Вуль-фы» уничтожали свои одиночные цели.

Смертоносный дождь с пикирующих и резко взмывающих вверх машин, выполнявших атаку за атакой, продолжался пять минут. Непроницаемое, уродливое облако желтого дыма скрыло горящий укрепленный лагерь.

Позднее добычей истребителей стали две длинные колонны грузовиков. Разбитые, хаотично разбросанные автомашины заблокировали дорогу.

Мы пронеслись мимо большой деревни. Стоп – что это было?

Она была переполнена войсками.

Повсюду мы могли видеть танки, наспех и плохо замаскированные. Это была моя первая штурмовка населенного пункта. В Нормандии мы всегда жалели дома и деревни, но здесь было все по-другому. Там, где в больших количествах прятались танки, забота о человеке отступала на второй план. Это слишком важная военная цель, да и кто беспокоился о гражданских жителях в немецких городах?

Мы оставили позади себя гигантское море огня.

Затем «Зеленое сердце» достигло линии фронта. Нижняя кромка облачности здесь была на 370 метрах, и, чтобы истребители не стали легкой целью для зенитной артиллерии, Вайсс приказал нам лететь на бреющей высоте. С земли немедленно потянулись красные и желтые трассеры.

Две машины из 10-й эскадрильи получили попадания и разбились.

Внезапно «Зеленое сердце» оказалось вовлеченным в «собачью схватку» с «Тандерболтами». В то время как Вайсс с оставшимися двумя эскадрильями поспешно уходил, вражеские истребители пикировали на нас со всех сторон словно сумасшедшие осы.

Топлива было мало. Мы должны выйти из этой драки, иначе не сможем долететь до дому. Легче сказать, чем сделать, в таком ожесточенном бою. Крик Крумпа: «Талли-хо!» Поздравляю. Были сбиты по крайней мере двенадцать «Тандерболтов» и «Мустангов», но и «Зеленое сердце» получило взбучку и потеряло пять «Фокке-Вульфов».[179]

Я оглянулся на своего ведомого. Он держался сзади. Юный Зандельмейер. Это был его первый боевой вылет, и он вел себя хорошо.

«Фокке-Вульфы» уходили один за другим.

День прошел хорошо, подумал я, вытирая пот с лица тыльной стороной кожаной перчатки. К этому моменту лидер уже должен был быть над Эйфелем.

– Обер-лейтенант, внимание! Заходит с правого борта!

– Переворот через крыло. Держитесь за мной, Зандельмейер, иначе вас сделают.

С ожесточенной решимостью мой ведомый и я развернулись в лоб шести «Тандерболтам». Янки это не понравилось. Они спасовали и дрогнули, подобно собакам, когда вы смотрите им в глаза.

Огонь! Активно использую рули, чтобы рассеять очереди, огонь.

Что это? Проклятье! Боеприпасов больше нет. Ленты пусты. Ничего, хотя это угнетает. Отвратительное чувство, когда твое оружие становится бесполезным и не остается ничего другого, как трусливо и торопливо