Роган даже не обернулся и вообще не прореагировал на реплику спутника. Ханли покраснел и с неожиданно нахлынувшим раздражением двинулся к Рогану. «Мы выясним отношения прямо сейчас», — подумал он.

Подойдя, он увидел, что Роган внимательно осматривает песок, и вспомнил, что тот уже два раза делал это. Гнев тут же прошел. Ханли с самого начала пытался найти смысл в поступках эксперта, теперь он мог это сделать. Ханли посмотрел на песок. Это был самый обычный серо-желтый с коричневатым оттенком песок.

Ханли очень хотел спросить Рогана о смысле его деятельности, но эксперт казался очень необщительным. Ханли не хотелось еще раз почувствовать пренебрежение к себе.

Он обернулся и увидел, что Роган смотрит на него.

— Мистер Ханли, — сказал он мягким голосом, — по вашему поведению я понял, что вы обращались ко мне только что и очень сердитесь, что я вам не ответил. Я прав?

Ханли покачал головой. Ему не хотелось говорить, потому что в словах Рогана было что-то такое… Ханли молчал и злился: «По вашему поведению я понял», ну надо же! Это что же — Роган не слышал вопроса?!

— Со мной часто случается такое, — продолжал Роган, — и я не хотел бы в дальнейшем возвращаться к этой теме.

Его зеленые глаза блестели, будто излучая собственный свет.

— Но поскольку нам придется работать вместе на этой планете, я скажу вам: если я на чем-либо сосредоточен, то ничего вокруг не слышу. Я полностью погружаюсь в проблему. Если вам неприятна эта моя особенность — мне очень жаль.

— Я слышал о таком, — хмуро ответил Ханли. — Самогипноз.

— Если вам нужен ярлык, — сказал Роган спокойно, — то можете назвать и так. Но мне-то вы не ответили.

Ханли заметил, что Роган старается показать себя внимательным. Он ответил:

— Спасибо, мистер Роган, я принимаю ваши объяснения. Но теперь скажите мне, что вас заинтересовало в этом песке?

— Жизнь, мистер Ханли. Жизнь в таком примитивном состоянии, что ее обычно не замечают. Видите ли, на каждой планете происходит свой процесс зарождения разумной жизни. В определенный момент наступает состояние, когда органическая и неорганическая формы ее практически неразличимы. Этот процесс непрерывно идет на разных планетах. Доказать это вам я сейчас не могу. Нет другого инструмента, кроме мозга, чтобы определить это состояние на планете. Возможно, вы не сразу поймете, насколько это убеждение руководит моими действиями. И я думаю, что это объяснение не более необычно, чем то, что я внушаю вам неприязнь. Может быть, потом вы пожалеете об этом.

И Ханли, который уже было решил изменить свое отношение к спутнику, вновь почувствовал себя неловко. Но ему стало ясно, что Роган прямо и открыто выражает свои чувства.

Потом эксперт снова принялся за работу. Ханли вернулся к приборам. «В конце концов, — подумал он, — я могу найти более крупные формы жизни, и в этом случае оборудование окажется полезным».

Он установил радар для почвы и начал посылать сигналы во все стороны. Один раз пришел ответ, указывающий на наличие небольшой пустоты в почве. Но практического значения это не имело.

Он убрал радар и стал настраивать вибратор. Иголка прибора начала перемещаться. И тут раздался крик Рогана:

— Ханли, прыгайте! Сюда!

Ханли услышал катящийся сверху грохот обвала и инстинктивно поднял голову. В нескольких метрах над собой он увидел летящие камни, закричал и упал на землю. Сильный удар оглушил его. Тут же он почувствовал нестерпимую, боль, а затем наступила ночь.

Боль — первое, что ощутил Ханли. Голова страшно болела. Он со стоном открыл глаза. Он лежал под нависающим берегом, в нескольких метрах от того места, где скала обрушилась на него.

Ханли отчетливо слышал шум водопада невдалеке и попытался рассмотреть его, не сообразив, что водопад находится вне его поля зрения. Ему удалось увидеть только ту часть карниза, где раньше находился Роган. Теперь там его не было.

Ханли встал. Приборы лежали рядом, радар был раздавлен. Не обратив на это внимания, Ханли дошел до изгиба берега. Оттуда он мог видеть участок реки примерно в полтора километра. Нигде не было заметно какого-либо движения.

Озадаченный, чувствуя, как в нем разгорается гнев, Ханли пошел в противоположную сторону. Пройдя около двухсот метров, он увидел водопад, скрытый за поворотом. Вода падала с более чем тридцатиметровой высоты. За ним начиналась большая долина. Дальше лес спускался до самой реки, а вдали все сливалось в зеленовато-коричневой дымке.

И никакого следа Рогана.

Ханли вернулся к приборам, не зная, что предпринять. Сначала он хотел продолжить работу. Но ведь скала чуть не убила его. Всего несколько миллиметров… На виске запеклась кровь, кожа на щеке содрана…

Он почувствовал мгновенное облегчение, найдя записку, прикрепленную на счетчике Гейгера. «Все- таки он человечен», — подумал Ханли.

В записке говорилось: «Возвращайтесь в лагерь. Меня не будет день или два».

Кровь прилила к лицу Ханли, губы сжались. Но и на этот раз раздражение отступило. Роган не обязан постоянно находиться рядом с ним или ухаживать за ранеными.

Ханли собрал приборы в мешок и отправился обратно. Он добрался до колонии, когда уже стемнело, и был немедленно отправлен в медицинский отсек. Два врача настояли, чтобы он провел ночь в боксе, уверяя, что в таком случае к утру он будет в полном порядке.

Спал Ханли неспокойно. Один раз он проснулся с мыслью: «И все-таки Роган — храбрый человек. Один, ночью, на незнакомой планете…»

Поведение эксперта в какой-то мере оправдывало ложь, которую Ханли преподнес колонистам. Он сказал, что Роган ушел только после того, как убедился, что состояние Ханли не внушает опасений. Конечно, на самом деле все было не так, но Ханли хотел, чтобы люди продолжали верить Рогану.

На рассвете Ханли проснулся страшно возбужденный. Его пронзила мысль, что падение скалы не было случайностью. Кто-то или что-то сбросило ее. «Утром пойду и посмотрю», — решил он.

В девять часов, когда он одевался для похода, пришла Элеонора. Она без сил опустилась на стул. Ее красивые серые глаза запали, лицо осунулось, волосы растрепались.

— Я очень беспокоюсь, — сказала она подавленно.

— Я чувствую себя почти нормально, — ответил Ханли. — Вчера я просто сильно ушибся.

Похоже было, что она не слушала.

— Ведь он там совершенно один, а судьба всей колонии зависит от него, от того, останется ли он жив…

Ханли онемел. Выходит, его жена все это время думала только о Рогане! Элеонора выглядела совершенно несчастной.

— Лен, как ты думаешь, ты правильно сделал, что вчера отпустил его одного?

Ханли от изумления не мог ответить. Он чувствовал, что просто не находит слов.

За завтраком он твердо решил, что найдет разгадку раньше, чем Роган.

После завтрака он опять отправился к реке. Транспортный бот вел Френк Стреттон. План действий представлялся Ханли предельно простым: если на этой планете есть жизнь, она так или иначе проявит себя. Наблюдательный человек ДОЛЖЕН был это заметить.

Они опустились на площадке в семистах метрах от реки и примерно в полутора километрах от водопада. Это было удобное место для наблюдений.

Стреттон, молчавший все время полета, неожиданно сказал:

— Красивое место, если бы не камни.

Ханли машинально кивнул. Он вышел из бота и осмотрелся. Все как вчера: деревья, очень зеленая трава, цветы, недалеко серебрится водопад, а дальше большая долина и лес. Действительно, камней здесь было достаточно, но при необходимости их можно и убрать.