В мирах далеких от Земного мира Встречали ли Волхвы седой рассвет В парном дыханье блеющего хлева, Что позже стал святынею для всех, Чтобы взглянуть на чудного ребенка, Так непохожего на Сына Человека? Так сколько новых Вифлеемских звезд Взошло меж Орионом и Кентавром? И сколько раз безгрешное рожденье Чудесно освятило их миры? И Ирод тамошний, трясущейся рукою Подписывая свой приказ безумный И посылая извергов-солдат На избиенье нелюдских младенцев, Лелеял мысль о сохраненье царства В безвестных землях, что от нас скрывает Туманность Лошадиной Головы? Конечно, это так и должно быть! Ведь в этот день, во время Рождества, Наш долгий день — уже восьмой по счету, Мы видим свет, сияющий сквозь тьму, А существа, взлетевшие над Тьмою, Какой бы мир иль век не создал их, Срывая ночь с полуокрепших крыльев, Безудержно должны лететь на Свет. Ведь дети всех миров неисчислимых С рождения боятся темноты, Что черной кровью пропитала воздух И в души нам сочится сквозь зрачки. Совсем неважно, на кого похожи Те существа, что искорку души Несут сквозь мрак и холод долгой ночи, Им — обрести Спасение свое! В мирах далеких злое лихолетье, Глухая, беспросветная година Кончается пречистым снегопадом, Рождением чудесного ребенка! Дитя? Средь буйных радуг Андромеды? Тогда какие у него глаза? И сколько рук? Вы сосчитайте пальцы! Он человек? Да разве это важно! Пусть будет он сияньем бледно-синим, Как тихая лагуна под луною, Пускай играет весело в глубинах Средь странных рыб, похожих на людей, Пусть кровь его — чернила осьминогов, Пусть едкие кислотные дожди Чудовищной пылающей планеты — Лишь ласка нежная его ребячьей коже. Христос свободно ходит по Вселенной И в звезды претворяет плоть свою. Среди людей — во всем на нас похожий, Привычный, как и мы, к земной стихии, Он носит человеческое тело, Что так обычно нашему уму. В иных мирах — скользит, летит, струится, У нас он ходит, словно человек. Ведь каждый луч из звездных легионов Несет в себе святой Библейский свиток, Пространство наполняя Словом Божьим. На миллионах разных языков Вздыхают и тоскуют, внемлют, ждут, Когда же явится Христос пред ними С побагровевших грозовых небес. Шагая над глубинами морей, Вскипающими яростью звериной, Вспухающими бешеной опарой, Христос имеет множество имен. Мы так его зовем, Они — иначе, Но сладко имя на любых устах. Любому он дары свои приносит, Вино и хлеб для жителей Земли,
