сообщницам Хлое, Джулии, Шарлотте и тете Гермии о тайной помолвке с Эйдрианом. Теперь, когда она приняла его предложение и призналась сама себе в своих чувствах, Эмма не видела причин скрывать восторг.
Конечно, при этом она вела себя так, как подобает будущей герцогине. А если приличия и были нарушены, то у них с Эйдрианом вся жизнь впереди, чтобы все исправить.
— Девочкам придется научиться обращению «ваша светлость», — мечтательно заметила Шарлотта, вытянувшись на кровати Эммы с бокалом шампанского в руке.
Лакей Джейн Уид доставил четыре бутылки «Дом Периньон» менее чем через час после того, как маркиза вернулась домой. После удачной проделки торжествовала любовь! Хлоя ловко извлекла пробки и произнесла тост в честь старшей сестры. Все выпили шипучее вино, которое прославил скромный монах- бенедиктинец, пожертвовавший свои доходы беднякам.
— Это благотворительное вино, — радостно объявила Хлоя.
— Тогда давайте выпьем еще! — подхватила Эмма.
— За Боскаслов и их друзей! — присоединилась верная Гермия.
— Эмма, как нам сказать ученицам о твоей помолвке? — спросила Шарлотта.
Эмма опустила глаза.
— Сама не знаю. И еще я не знаю, смогу ли вот так просто расстаться с академией.
— Почему нет? — громко воскликнула Гермия, хотя язык у нее немного заплетался. — Я всегда в жизни руководствовалась порывом и не жалею об этом. Сказано — сделано. Яопасная женщина.
— Только для красивых молодых людей, которые похожи на греческих богов, — не подумав, сказала Шарлотта.
Джулия залилась смехом, другие дамы тоже не удержались от хохота. Эмма встала с дивана и стала призывать их успокоиться.
— Пожалуйста. Мы должны…
— …выпить еще шампанского, — подсказала Хлоя, подняв кверху похожую на луковицу бутылку. — Ох, Эмма, Эмма, кто бы мог подумать, что ты способна таким образом воздать должное нашим предкам? Клянусь, что буду умирать с улыбкой на лице, вспоминая эту эскападу. Эйдриан — самый восхитительный негодник на свете, а теперь он станет моим зятем. Наша фамильная дурная слава не посрамлена, и мне совершенно не стыдно.
Вскоре все устали и затихли. Шарлотта надела туфли, поцеловала Эмму и ушла проведать спящих девочек, да и самой ей было пора ложиться. Гермия уснула прямо на диване, и Джулия, укрыв ее теплым одеялом, на цыпочках направилась в собственную спальню к мужу. Эмма и Хлоя устроились рядышком на кровати, уютно прижавшись друг к дружке, как часто делали в детстве. Это напомнило Эмме, как по- матерински — и в радостные дни, и в печальные — она заботилась о братьях и сестре. И вот теперь им придется обходиться без нее. А она сможет без них?
Хлоя положила голову Эмме на плечо.
— Если бы я следовала своим безнравственным наклонностям, то не сосчитать, сколько раз тебе пришлось бы меня наставлять.
— Не надо идти на поводу дурных наклонностей, — строго сказала Эмма, потом вздохнула и уже мягче добавила:
— Что тут скажешь, когда мое поведение заслуживает наказания, а я при этом готова лопнуть от счастья?..
— Тогда пусть ничто не омрачит твоего счастья, — прошептала Хлоя. — Эмма, живи и наслаждайся жизнью.
Эмма снова вздохнула, но уже с улыбкой, вспомнив, как Эйдриан выходил из комнаты в парике и плаще Гермии. А если братья его все-таки поймали? А вдруг кто-то из учениц проснулся как раз во время этого маскарада? Хватит мучить себя предположениями: Лучше спокойно подумать о том, что будет с ее академией после объявления о помолвке.
Эмма хорошо изучила лицемерие высшего света и знала, что даже если бы скандал о ее тайной связи всплыл, то о нем вскоре забыли бы, поскольку ей предстоит стать герцогиней.
К тому же она будет вместе с человеком, которого любит. Это главное.
Глава 16
На следующее утро в девять часов Эйдриан прибыл в особняк Грейсона Боскасла на Парк-лейн и официально попросил руки Эммы.
Грейсон любезно принял его, выказав приличествующие удивление и удовольствие. При этом присутствовала Джейн и так неподдельно искренне радовалась и удивлялась, что Эйдриан спросил себя, уж не приснилось ли ему вчерашнее приключение.
— Это событие нужно отметить ужином, — заявил Грейсон, потирая руки с таким видом, как будто организатором этого бракосочетания был он. — Джейн, мы сможем все устроить?
Она улыбнулась:
— Конечно, дорогой муж. Наши слуги привыкли к тому, чтобы в последний момент приготовить обильный стол.
— Не надо никакого обильного ужина, — воспротивился Эйдриан, зная любовь Эммы к утонченности. — Надеюсь, что всех устроит, если мы поженимся без всякой пышности.
Джейн извинилась и оставила мужчин обсуждать имущественные вопросы, связанные с вдовьей частью наследства Эммы, а сама занялась радостными приготовлениями к свадьбе. А это значит, конечно, что ей и невесте потребуется новый гардероб и соответствующая обувь в таком количестве, что итальянскому сапожнику не обойтись без многочисленных подмастерьев. Просто необходимо побаловать себя дюжиной новых туфелек, чтобы отпраздновать помолвку невестки, еще одной жертвы наследственной семейной черты Боскаслов — страстности натуры. Джейн была полна решимости сделать так, чтобы путь Эммы к узам брака прошел как по маслу. А о том, что предшествовало свадебному маршу, лучше забыть.
Дочь графа и жена маркиза, Джейн прекрасно понимала, что появление в семейной родословной герцога и герцогини следует не только приветствовать, но и использовать в своих целях.
Сын Джейн Роуан, наследник маркиза, будет расти рядом с сыном герцога, его кузеном и товарищем по играм. Так и должно быть в среде аристократии. Через десять лет — да что через десять, через год — мало кто в надменном высшем свете вспомнит, какое нарушение приличий привело к союзу Эммы и Эйдриана. Ведь никто вне семьи не осмеливался упоминать скандал, связанный с браком Джейн.
Так что до поры до времени в мире Боскаслов все было хорошо.
В тот же вечер маркиз Седжкрофт устраивал ужин, чтобы объявить о помолвке своей сестры виконтессы Лайонс с Эйдрианом Раксли, виконтом Вулвертоном.
Приглашение, помимо членов семьи Боскасл, получили только несколько наиболее заметных представителей высшего света. Граф Одем пришел со своей любимой Гермией. Оба изобразили удивление по поводу помолвки. Были приглашены также два члена парламента с женами. В общем, это был прием для весьма ограниченного круга лиц.
На бракосочетании, происходившем через два дня в домовой часовне Грейсона на Парк-лейн, присутствовали только избранные. Эмма выглядела настолько спокойно перед церемонией, что Джулия потихоньку спросила, не дать ли ей понюхать туалетного уксуса, чтобы не упасть в обморок. На что Эмма ответила:
— Если я всю жизнь прожила в этой семье и ни разу не упала в обморок, то весьма сомнительно, что сегодня это произойдет.
Но когда в часовне она увидела Эйдриана, то едва не лишилась чувств. Он был одет в темно-синий фрак и брюки тонкого черного сукна. На боку свисала шпага. Эмме вдруг пришло в голову: только бы ему не
