подумаю, - пообещал я, пожимая крепкую ладонь. Управлять старой техникой нас учили, но куда спокойнее довериться местному пилоту. Женщина чего-то ждала. Наверное, хотела, чтобы я представился. - Полетели? - сказал я. - Времени очень мало. - Странный вы, - пожимая плечами, ответила Жанна. - Я землян другими представляла. - А много землян вы видели? - не удержался я. - Телевидение уже тридцать лет работает. Земляне, они… - Жанна заколебалась. - Веселые? Открытые? Симпатичные? Кампанейские? Женщина кивнула. - Земляне разные, - сказал я. Милая девушка из борделя ничего бы не поняла. А Жанне хватило нескольких секунд. - Так вы передачи для колоний фильтруете? - воскликнула она. - Точно? - Конечно. Гиперсвязь - дорогое удовольствие, зачем транслировать в колонию всякую ерунду? Жанна захохотала и открыла дверцу кабины: - Со мной сядете? Или в пассажирский салон? - С вами, - устраиваясь в кресле второго пилота, сказал я. - Неудобно гонять такую махину ради одного пассажира? - Вы же заплатили, - коротко ответила Жанна. - Других машин пока нет… Правда, что на 'Левиафане' сотня флаеров? - Полсотни. - Все равно хорошо, - кивнула женщина. - Как хочется водить хорошую машину, а не этот утюг… А вы меня насмешили, да! Значит, земляне врут колонистам? - Случается. Родители тоже не рассказывают детям о всех своих проблемах. - Если так рассудить - то все верно, - согласилась Жанна. Опустила руки на пульт: торжественно, будто пианист на клавиатуру. Спросила: - Мы вам кажемся смешными? Дикими? - Вовсе нет, - ответил я, не кривя душой. - У вас вполне процветающая колония. Вы даже способны торговать с метрополией. Хороший прирост населения, неплохая нравственность… Завыла турбина, шлюпка медленно поднялась над землей. - Значит, наказывать нас не будете, господин экзекьютор? - с усмешкой спросила Жанна. - Один-ноль в вашу пользу, - признал я. - Но как вы меня опознали? - На миллионера вы не похожи, а шлюпку арендовали без споров. Да и маршрут странный… три поселения аборигенов, старый рудник, новый рудник… Летим к первому стойбищу? Машина резко взмыла в небо. - Может быть, я этнограф? - спросил я. - Еще скажите - ботаник! - фыркнула Жанна. - Прегрешения наши ищете, верно? - А они есть? - Наркотой кое-кто балуется, говорят, что виртуалка есть подпольная, мэр зажрался, скотина, сынок его трапперов данью обкладывает, - принялась перечислять Жанна. - Обычное дерьмо. - В том-то и дело, что обычное. - А против Земли мы не бунтуем, - усмехнулась Жанна. - Аборигенов… в цепи не заковываем. Очки высветили оранжевый огонек. - Что все-таки неладно с аборигенами? - спросил я. Жанна замолчала. Голубовато-зеленое небо планеты раскинулось над нами, зеленый ковер джунглей стлался внизу. - Я знаю, что лет тридцать назад произошло вооруженное столкновение, мягко сказал я. - Битва у реки, так? - Битва, - фыркнула Жанна. - Две очереди из пулеметов… матушка там была, рассказывала. - Но вы не из-за этого волнуетесь, - сказал я. - Что еще вам очечки подсказывают? - Вам двадцать девять лет, разведены, маленькая дочь, две собаки, живете с мамой, вас уважают, но считают излишне резкой… и прямой в высказываниях. - Это у нас семейное, - мрачно сказала Жанна. - Ладно, спасибо, что не все досье пересказали. Не хочу знать, что про меня власти думают. - Так что с аборигенами? - повторил я. Жанна не отвечала. Шлюпка начала снижаться. Стойбище располагалось у кромки леса, рядом с маленьким озерцом. Сотня примитивных хижин, точнее, даже просто шалашей, несколько костров. Жанна посадила шлюпку у воды, там, где проступал скальный грунт. Я потер камень носком ботинка - на застарелом нагаре остался светлый след. Здесь часто садились. Жанна молча смотрела на меня, привалившись к бронированному боку шлюпки. От стойбища шли аборигены. Ну просто образчик отсталой инопланетной расы - мохнатые, низкорослые гуманоиды в одежде из шкур, с деревянными копьями, заостренными и обожженными на костре. Впереди - то ли вождь, то ли шаман. За ним - два десятка крепких мужских особей с корзинами. - Я бы не сказал, что об их разумности трудно догадаться с первого взгляда, - мягко заметил я. - Никто и никогда не сомневался, - презрительно бросила Жанна. - А что было делать? Беспилотный зонд следов разумной жизни не обнаружил. Колониальный баркас не имел запаса топлива на возвращение. Пришлось… сосуществовать. Аборигены остановились. Поставили на землю корзины. Старейшина, неуверенно переводя взгляд с Жанны на меня, сделал все-таки выбор в пользу мужчины. - Фрукты, - довольно разборчиво сказал он, тыча пальцем в корзины. Вытянул руку по направлению к носильщикам, добавил: - Рабочие. Я молчал. 'Рабочие' переминались с ноги на ногу. - Они не рабы, - сказала Жанна. - Они вправе уйти. - Мы не рабы! - заволновался старейшина. - Мы вправе уйти! - Что вы хотите взамен? - спросил я его. - Еда, огонь, лекарства? Оружие? Старейшина запустил руку под шкуру, достал пластиковую фляжку с остатками жидкости на донце. Сказал: - Оружие - нет, нет! Знаем закон! Лекарство - нет, нет! Питье! Я взял из дрожащих рук фляжку, открутил колпачок, понюхал. Спросил Жанну: - Настолько близкий метаболизм? - Пробовать не советую, там большая доза метилового спирта. Для них это не опасно. - Быстро спиваются? - спросил я. - Год… два. - Жанна пожала плечами. - Кому это интересно? Работают и ладно. Вернув фляжку старейшине, я сказал: - Потом. Другой раз. Сейчас нет питье. Подожди. - Вождю лучше дать, а то может обидеться, - пробормотала Жанна. Нырнула в кабину, появилась с бутылкой местного виски. Протянула вождю, сказала: Тебе! Привет! - Привет! Привет! - хватая бутылку, воскликнул вождь. Я молча забрался в кабину. Жанна села в кресло пилота. Аборигены торопливо двинулись прочь от шлюпки. - Что, сволочи мы? - почти весело спросила Жанна. - А нечего было матушке Земле рассылать колониальные баркасы! - Вы же знаете, Жанна, тогда существовала опасность гибели всей цивилизации. - И вы складывали яйца по разным корзинам, - фыркнула Жанна. - Знаю, знаю… Ну вот, вы увидели очередного гадкого утенка, вылупившегося из уцелевшего яичка. Велико ли наше преступление? - Велико, - сказал я. Не мог и не хотел я говорить ей всего. Про первую и вторую нарковойны, про эпидемию виртуальной наркомании, про табачные бунты, про введение полного запрета на химические и электронные средства для изменения сознания. Она это, конечно, знала… отчасти. По передачам ти-ви 'Метрополия'. Она только не подозревала, как безобразно и страшно все это было. - У вас только пиво, да? - спросила Жанна. - Уже запретили. Жанна фыркнула. - Мы чистим планету, - сказал я. - Латаем генофонд. Я… я пробовал пиво. И вино тоже. Даже виски. Нам дозволено больше, чем рядовым гражданам. - Так всегда, - ехидно сказала Жанна. - И вам понравилось? На этот вопрос я не ответил. Признался: - Возможно, сейчас мы перегнули палку в другую сторону. По большому счету, достаточно было победить электронную наркоманию… Но человечество стояло на грани гибели, и в средствах церемониться не приходилось. - И что будет с нашей колонией? - Вы будете наказаны, - ответил я. - В первую очередь, конечно, виноваты властные структуры. Но достанется всем. Таков закон. Распространение дурманящих веществ среди иных форм разумной жизни - очень тяжелое преступление. Жанна помолчала. Потом сообщила: - Приближаемся ко второму стойбищу. - Там то же самое? - Да. - Тогда летим в город. Аборигенов вы временно убрали не только с улиц, но, полагаю, и из рудников? Возвращаемся в город. - Как прикажете, экзекьютор, - презрительно сказала Жанна. С неожиданно прорвавшимися эмоциями воскликнула: - Ну почему я? Именно я? Повезла бы этих амбалов-японцев на охоту, сидела бы сейчас у костра, байки травила! Нет, влипла! Стала пособницей экзекьютора! Вы улетите, а меня вся планета проклянет! Сашеньке станут говорить, что ее мама - предательница! - На вашем месте мог… - Но оказалась-то я! Им нужен будет козел отпущения, и козел теперь имеется! Она помолчала и поправилась: - Коза отпущения… А что мы должны были делать? Продавать аборигенам сталь? Оружие? Они не нуждаются в пище, не нуждаются в лекарствах. Им пока не интересен прогресс. А вот выпивка - это лучшая валюта! - Я знаю. Так случалось на всех планетах, где колонисты встретили разумную жизнь. Иногда в ход шел алкоголь, иногда синтетические наркотики. - На всех планетах? - поразилась Жанна. - Ну… вроде бы мормоны обошлись без этого. У них обычное рабство. - Значит, все так делают… - пробормотала Жанна. - И все равно вы нас накажете? - Да. Шлюпка пошла на посадку. Жанна молчала. Лишь перед самым касанием пробормотала: - И почему вы считаете себя вправе судить нас? Это все решило. - Подождите минутку, - попросил я. - Не выходите. Жанна удивленно посмотрела на меня. - Вы правы в одном, - сказал я. - Правосудие не может быть беспристрастным. Не должно. Мы люди, а не математические формулы. Потому и существуют суды присяжных, прецедентное право… чтобы над строчкой закона всегда стоял живой человек. - Соберете присяжных? - удивилась Жанна. - Если из наших - вердикт будет один. Если из ваших - другой. Где тут справедливость? - Экзекьютор - сам себе присяжный, - сказал я. - Одну минуту, Жанна. Я достал из кармана упаковку, открыл. Там лежала таблетка одна-единственная. Они очень дорогие, эти таблетки. Наверное, самый страшный наркотик, придуманный человечеством. Позволенный лишь экзекьюторам… и, наверное, тем, кто стоит над нами. - Я люблю вас, Жанна, - сказал я. И раскусил маленький белый диск. Во рту стало солоно. Голова закружилась. - Что вы несете? - возмутилась Жанна. Заглушила турбину шлюпки, обесточила пульт. - Это… тест… - пробормотал я. - Если бы времени было больше… я постарался бы обойтись без таблеток… но времени всегда не хватает… - Дурак вы, экзекьютор, - пробормотала Жанна. - Дурак и напыщенный осел. Она выпрыгнула на бетон посадочной площадки, хлопнула дверцей кабины, пошла к ангару. Я был уверен, что