— Это все реально, Джеффри! И я бы посоветовал вам воспринимать всерьез мои слова, если вы хотите сохранить свою свободу! — Он помолчал. Кажется, ему удалось завладеть вниманием Джеффри. — Я разработал портативный сканер, при помощи которого можно замерять основные жизненные параметры — пульс, потоотделение; с его помощью я мог исследовать своих животных. Одним словом, я вас просканировал. Вы уже перестали дышать, пульс был нитевидным и едва прослеживался. И тогда я вытащил ампулу и ввел вам последний комплект наноидов.

— Вы вкололи мне свое экспериментальное зелье? Вы что, совсем с ума спятили, черт вас возьми?

— Это был единственный способ спасти вам жизнь.

— «Скорая помощь» — никогда не слышали такого названия?

— Ваш правый зрачок был уже расширен и почти не реагировал на раздражение. Без всякого сомнения, кровь начала скапливаться в голове, усиливая давление на мозг. Вы скончались бы по дороге в больницу.

— Мне казалось, вы говорили, что я и был мертв?

— Да, можно сказать, что практически это было так.

Джеффри повернулся влево, и за секунду до того, как он опустил лицо в раскрытую ладонь, я успел разглядеть его черты. Его мальчишеская привлекательность с возрастом лишь усилилась, однако здесь было и что-то еще. Некоторых людей годы только красят, и Джеффри мог сойти за двадцатилетнего.

— Очевидно, я должен быть вам благодарен…

Зайл не ответил.

— Так значит, вы потратили на меня своих последних наноидов?

— Да. Последних.

— И эти маленькие черти до сих пор крутятся у меня внутри?

— Именно это и делает вас таким молодым.

— А я-то думал, у меня просто хорошая наследственность.

— На такое никакой наследственности не хватит, — усмехнулся Зайл.

Мы снова видели лишь затылок Джеффри, однако он, по-видимому, внимательно разглядывал Зайла.

— В таком случае, — наконец проговорил он, — не обижайтесь, но почему же вы сами выглядите таким старым?

— Мне было уже шестьдесят семь, когда я сделал себе инъекцию. Наноиды могут сохранить здоровье, но не обратить вспять процесс старения. В вашем случае они не остановили взросление тела, но с того момента, когда вы достигли зрелости, ваши клетки стабилизировались и будут оставаться в том же состоянии до тех пор, пока вы живы.

— Тогда зачем же вы теперь все это мне рассказываете? — спросил Джеффри. — Зачем вам рисковать и выходить из подполья?

— На самом деле все очень просто. Медицинская наука сейчас достигла той точки, когда кто-нибудь может случайно обнаружить наноидов в вашем организме, если вы ляжете в больницу на обследование. До недавнего времени не существовало необходимых технологий, однако последнее поколение ПЭТ-сканеров способно распознать позитронное излучение наноидов. И если вы в момент этого открытия будете находиться в камере сканера, из вас сделают подопытного кролика. Вы проведете остаток жизни в каком- нибудь закрытом государственном учреждении, где вас будут исследовать, пытаясь понять, как эти штуки попали к вам внутрь.

— А это может вывести на вас.

— Возможно, но маловероятно. Я просто не хочу испытывать чувство вины от того, что вас в это втянул.

Джеффри покачался в своем большом мягком кресле.

— Хорошо… Однако, собственно говоря, к чему мне ложиться в больницу? Мне ведь теперь ничто не может повредить, разве не так?

— Вы можете попасть в аварию, в вас могут стрелять — в таких случаях наноиды действуют недостаточно быстро. Однако вам больше не нужно бояться рака, инсульта или инфаркта, ничего из того, что служит причиной смерти большинства людей. Главная ваша проблема — ваша внешность.

— Моя внешность?

Зайл кивнул.

— Что касается меня, я человек старый, а на стариков люди смотрят не очень внимательно. У меня нет близких друзей, а больше никто и не заметит, если я год за годом буду выглядеть все так же. Однако вам нельзя оставаться на одном месте слишком долго, нельзя больше десятка лет поддерживать отношения с одной и той же группой друзей, не то люди постепенно заподозрят неладное. Их собственные лица начнут покрываться морщинами, волосы седеть, а вы будете выглядеть в точности как на фотографии из выпускного альбома. Вначале они станут делать вам комплименты, но в конце концов почувствуют беспокойство и начнут задавать вопросы.

— Не могли бы вы по крайней мере сделать инъекцию и моей жене? — голос Джеффри едва улавливался. — Я не хочу оставаться молодым без нее.

— Я же вам сказал: у меня больше нет материала.

— Так приготовьте!

— Даже если какое-то количество розвеллония еще и осталось неиспользованным, мне никогда не удастся заполучить его.

— Ну хорошо, возьмите у меня и введите ей.

— Попав в тело, наноиды ассоциируются с вашей иммунной системой, именно это позволяет им так долго оставаться в организме. Перепрограммировать их невозможно. Даже если бы я мог их извлечь и ввести в организм вашей жены, в лучшем случае это не дало бы никакого эффекта. В худшем — они вызовут у нее тяжелейшую реакцию.

Голова Джеффри упала на руки; затем, после короткой паузы, он вновь посмотрел на Зайла.

— Так значит, это остается исключительно между нами?

Зайл кивнул:

— Мне очень жаль.

Какое-то время Джеффри сидел молча.

— И еще я бы предложил вам стереть видеозапись этой встречи.

— Ох, черт! — Джеффри повернулся и сунул руку под стол.

Экран айфона опустел, и на нем выскочило сообщение с предложением проиграть запись с начала. Я протянул аппарат Майнди.

— И почему же он ее сохранил? — спросил я.

— Чтобы показать мне… и вам двоим.

— Нам? — переспросил Солли.

— У него всегда сердце было не на месте из-за того, что все так на вас ополчились после той ночи. Он считал, что несет за случившееся не меньшую ответственность. Никогда он не винил вас в том, что произошло, а после встречи с Зайлом так и вообще считает этот случай благословением.

— Тогда почему же он сам не пришел сюда?

Майнди, улыбнувшись, помахала темно-голубой «тойоте-приус», припаркованной ярдах в пятидесяти позади нас. Дверь со стороны водителя открылась, и из машины вылез молодой человек, светловолосый и голубоглазый, с перекинутым через правое плечо черным рюкзаком. Если не считать мимолетного кадра в видеоролике на экране айфона, я не видел его с тех пор, как ему было тринадцать. И тем не менее это, несомненно, был Джеффри.

Когда он приблизился к нам, я не мог не подумать, что на вид он ближе к возрасту моего сына, нежели моему — его выдавала лишь свободная манера держаться, говорящая о значительно большей зрелости.

— Ребята! Черт побери, как ваши дела? — Лучась улыбкой, он протянул нам руку.

Солли пожал ее.