мотоцикла»[11]. Эрни ничего не знает ни о мотоциклах, ни о дзен, ни о гражданской войне в Испании. Просто он любит художественную литературу, близкую к автобиографической. А в последнее время запал на американских авторов.

Большинство этих гарвардских типчиков ни в грош не ставят Эрни. Они видят коренастого, лысого мужика за рулем, и у них тут же складывается о нем стереотипное представление. Но Эрни отнюдь не задница с ушами. У него неплохо оплачиваемая работенка, позволяющая ему читать днями напролет — если захочется. Припаркуйся на углу Брэттл-стрит и Джеймс-стрит и можешь читать весь день, не опасаясь, что тебя попытаются нанять. Конечно, кое-кто может назвать тебя лентяем — да так оно и есть, имеется по крайней мере одна особа, которая так его и кличет при любой оказии, — но зато Эрни может читать те же самые книги, что и все эти гарвардские типы, и при этом ему не надо отстегивать от 30 до 40 штук ежегодно.

Эрни высаживает паренька у Кёркленд-хаус[12], и, конечно же, пассажир забывает меньший «самсонит» на заднем сиденье. Кампус всегда производит такое действие на новичков. Он прекрасен, особенно солнечным летним днем: все эти зеленые кроны, строения из красного кирпича с белыми оконными проемами. Ну, и добавьте громкую репутацию этого места. Мысли о том, как надо будет себя вести, чтобы произвести должное впечатление на всех здешних «шишек», делают приезжих слегка рассеянными. Люди вроде Эрни для них тут же перестают существовать: они просто направляются к ближайшему строению из красного кирпича.

Эрни, разумеется, тоже не держит ничего в голове и не слышит, как чемодан елозит по заднему сиденью и стучит в дверцы на поворотах, пока не оказывается на траверзе стадиона «Фенуэй». Денежное место: всегда много пассажиров, и они обычно щедры на чаевые, если «Сокс»[13] выигрывают. Ребята ведут со счетом 6:0, когда Эрни подъезжает к стадиону, — хороший пассажир прет косяком, думать о парнишке некогда, поэтому Эрни просто перекладывает чемодан в багажник, решив, что если наметится поездка в сторону Гарварда, он там кому-нибудь его передаст.

Когда он перекладывает чемодан в багажник, один из замков открывается, и любопытство берет верх над всеми прочими соображениями. Эрни заглядывает в чемодан.

Внутри обнаруживается странного вида костюм, немного похожий на облачение аквалангистов, вот только по его поверхности тянутся многочисленные медные проволочки. Ткань издает сильный запах неопрена. Цвет ткани — того же голубого оттенка, что у формы игроков «Ройялс»[14], а облегающий капюшон и большие очки наводят на мысль, что именно такой прикид необходим, когда ты намереваешься сойтись в рукопашной с Человеком-пауком. На груди имеется стальная коробочка с небольшим экраном и набором кнопок, какие можно увидеть на панели мобильного телефона.

Это все, что успел разглядеть Эрни до того, как над «Фенуэй» вознесся мощный рев. Похоже, кто-то третий раз подряд не смог взять высокий мяч. Эрни быстренько возвращается на водительское место. К тому времени, когда он развез всех доставшихся ему болельщиков, он успевает основательно проголодаться, а разделавшись с порцией диетической шамовки типа BRAT и мягким претцелем[15], осознает, что его уже тошнит от работы, а посему направляется домой. Дома первым делом усаживается перед «ящиком» и смотрит игру «Сокс» в записи по каналу ESPN. И только после банки пива вспоминает про странный костюм.

Первая мысль Эрни, после того как он разложил костюм на софе: ему ни за что эту шмотку на себя не напялить. Тридцать с лишним лет за баранкой не улучшили его фигуру. Но попытаться-то можно? Паренек сказал: это слишком важно, чтобы подвергать его риску повреждения. Эрни будет очень осторожен, но ведь должен же он узнать, что за хрень ему оставили…

Сапоги слишком велики, а перчатки чрезмерно длинны, ну и, конечно, Эрни пришлось максимально втянуть брюхо, чтобы застегнуть молнию спереди. Запах неопрена перебивает даже застоялый дух сотен сигарет, выкуренных Эрни и Джанин в этой комнате. Коробка из нержавеющей стали висит на тесемке на его шее, так что теперь он похож на всех этих туристов, у которых неизменно болтаются на груди большие черные камеры. А сверху на коробке имеется небольшой экранчик дисплея. Циферки мелкие, прочесть их почти невозможно, пока он не надевает большие очки. А как только Эрни это проделывает, то обнаруживает: на больших пластиковых кругах вокруг стекол располагается множество маленьких, но ярких дисплеев. Очки, похожие на те, что носят лыжники, смещают окраску всего окружающего в сторону желто- оранжевой части спектра, а на дисплеях высвечивается все, на что он переводит взгляд.

Дисплей на груди состоит из двух экранов. На левом можно установить дату и время, а правый представляет собой что-то вроде кухонного таймера. Дата и время малость неправильные: шесть часов утра 13 марта года, идущего за следующим. Эрни выставляет и то, и другое правильно, вернее, только дату, а время — на пять минут вперед. Джанин постоянно корит его за то, что он всегда опаздывает, поэтому пришлось выработать привычку выставлять часы так, чтобы они немного спешили.

Дальше он смотрит на таймер. К этому времени Эрни, невзирая на кондиционер, уже плавает в собственном поту внутри костюма, но не намерен его снимать, пока не разберется, для чего он нужен. Эрни устанавливает таймер на две минуты и нажимает кнопку «Старт».

Мир останавливается. Диктор канала ESPN, говорящий что-то про «Кабз»[16], застревает на букве «а» в слове «Чикаго» и тянет: а-а-а-а-а-а. Из кондиционера доносится ровное, монотонное гудение вместо обычного тарахтения. Тонкая извилистая струйка дыма из пепельницы замерла.

«Ну ни хрена себе!» — вот и все, что может сказать Эрни по этому поводу. Единственное, что, кроме него, движется в целом доме — это циферки на таймере. Даже воздух кажется загустевшим и застывшим в пространстве. Эрни приходится втягивать его в себя, как молочный коктейль через соломинку. Подниматься с софы довольно затруднительно, а ходьба порождает ощущение, что ты идешь по грудь в воде.

На подушке софы, где он сидел секунду назад, все еще остается вмятина, сохраняющая формы габаритной задницы профессионального таксиста. Эрни, как сквозь глубокую воду, продвигается к пепельнице, протягивает руку в перчатке и касается дымка от сигареты пальцем. Струйка дыма никак не реагирует на легкое прикосновение, но более сильный толчок каким-то образом ее переламывает, и верхняя часть начинает неспешно возноситься к потолку. Остаток продолжает выситься неподвижно, наподобие вопросительного знака из белой сахарной ваты.

Минуту-другую он пробует воздействовать на всякие предметы. Все, что он пытается сдвинуть с места, кажется приклеенным, но поддается, если приложить больше усилий. А вот кнопки на пульте не беспокоят телевизор, на экране этот как-бишь-его-там все так же продолжает тянуть свое «а-а-а-а-а-а», и вид у него какой-то нерадостный.

А вот в кухне его поджидают настоящие чудеса. Диетический обед по системе BRAT никак не насытил желудок, поэтому, перед тем как включить телевизор и открыть банку пива, Эрни поставил на огонь воду, чтобы сварить спагетти. Когда он достигает кухни, то видит, что пламя под кастрюлькой выглядит как нарисованное. Язычки его совершенно неподвижны. Вода же кажется кипящей и замерзшей одновременно, пузырьки неподвижны, один из них, самый большой, наполовину лопнул и имеет вид кратера.

А затем — бац! Мир снова начинает двигаться. Пузыри пузырятся. Язычки пламени колеблются и трепещут. Подушка на кушетке расправилась. Диктор ESPN наконец заканчивает то, что он хотел сказать про «Кабз». Эрни бросает взгляд на коробочку у себя на груди и видит: таймер стоит на нуле.

Эрни засыпает в кастрюльку порцию, затем садится перед кондиционером и, обливаясь потом, пытается обмозговать: что же такое тут, к черту, произошло? Спустя четыре с половиной минуты он возвращается в кухню, хватает ложку и втыкает в лапшу, чтобы снять пробу.

А затем мир снова начинает выкидывать фокусы.

Вот Эрни держит черную пластиковую ложку над кастрюлькой. А в следующее мгновение в его руке уже только горячая, обвисшая, будто увядшее растение, ручка, а вся поверхность плиты усеяна осколками черного пластика. Рабочая часть ложки кружится в кастрюльке, отходящие от нее оплавленные остатки ручки длиной в полдюйма закручиваются хвостиком.

И вдобавок ко всему спагетти разварились в кашу. Он обнаруживает это, когда сливает воду и выуживает из кастрюльки остатки ложки. И примерно в это же время замечает: на автоответчике мигает красный огонек. Эрни — человек старой закваски. У него имеется автоответчик — большой, черного цвета с коричневым отливом, и вот он дает понять, что получен звонок.