на сердечки листьев прямо на меня глянули огромные мерцающие глаза не известного мне животного. Оно было невелико, неторопливо, ничем не походило на гигантских обитателей этого мира, оно смотрело на меня с робостью, но и доверчиво. Оно будто спрашивало: «Кто ты?»
И я ответил.
Выхватив «магнум», двумя разрывными пулями я разнес зверька на куски.
А потом сгустились сумерки и пришла гроза.
Я просто не представлял, что могут существовать такие кривые, такие чудовищные молнии! С грохотом, с ревом они падали с низкого неба, как крючья, впивались в землю, отчаянно трепетали тысячами ответвлений, заставляя замирать весь мир. А через секунды горячую тропическую мглу разрывали еще более бешеные вспышки. Атмосферное электричество дыбом подымало волосы на голове, покалывало каждый сустав. Я каждым нервом ждал дождя, который бы смирил, наконец, этот чудовищный разгул электричества.
И дождь пришел.
Не дождь. Ливень.
Он склонил деревья к земле, превратил близкий овраг в русло ревущего, как водопад, потока. Полузахлебнувшийся, мокрый, я укрылся в машине Парка, одинаково боясь ливня и возвращения Лесли. Всю ночь грохот молний, треск рушащихся деревьев держали меня в напряжении, а взбесившиеся потоки воды подтащили машину почти к оврагу. Утром я с трудом открыл замытый тяжелым илом люк.
Я сбросил изодранную рубашку (куртку забрал с собой Лесли), умылся, наклонившись к ручью, проверил «магнум». Хотелось есть, уши терзало непонятное поскрипывание. Я догадался – микрофон! – и выключил его.
Ждать?
Конечно.
Но я решил прогуляться.
Всю поляну забросало сбитыми с деревьев листьями. Преодолевая сердцебиение, задыхаясь в тягучих душных испарениях, я брел иногда чуть ли не по колено в сыром месиве этих листьев. Увяжись за мной хищник, я бы не смог ни убежать, ни отбиться. Но именно беспомощность делала меня агрессивным. Я не думая выстрелил в показавшийся мне подозрительным куст и едва не поплатился за это. Нечто вроде страуса – голое, лишенное оперения, – чуть не сбило меня с ног. В передних, рахитичных по сравнению с нижними, конечностях это существо сжимало то ли продолговатое серое яйцо, то ли крупную шишку. Клыков у него не было, морда заканчивалась клювом, похожим на клюв попугая, и выглядел уродец столь вызывающе, что я отступил.
Должен признать, этот мир был заселен густо.
Я то и дело наталкивался на ведущие в сторону лагуны чудовищные следы. Трудно было не оценить преимущество снабженных перепонками крепких птичьих лап, но не думаю, что следы эти были оставлены птицами. В просвете ветвей, вдали, под короткой, похожей на саговую, пальмой я увидел и обладателя этих лап, как две капли воды похожего на подаренную мне когда-то Джой игрушку.
Игуанодон! – я вспомнил даже название.
Кто-то из философов определил человека как двуногое существо, лишенное оперения. Остроумная формулировка, но этот философ, несомненно, отказался бы от нее, явись перед ним игуанодон. Голый, как черная, поставленная на треножник птичьих лап и крокодильего хвоста морщинистая дыня, игуанодон медлительно и важно поедал листья саговника, пригибая ветки ко рту передними лапами. А когти на лапах были такие, что ими можно было растерзать слона.
Но вдали, в узком, вдающемся прямо в лес заливчике, возилось в развалах сырого ила еще более причудливое и еще более крупное существо. Оно было поистине огромно! А шея его была столь длинна, что, встав на задние лапы, оно запросто могло заглянуть в окно третьего этажа Консультации. И если бы подобное вдруг случилось, я думаю, шеф был бы весьма изумлен, увидев за стеклом мутные бессмысленные глаза гиганта. Обляпанный илом, зеленой слизью и водорослями, хозяин лагуны или ее побережья мрачно и упорно возился на мелководье, постепенно укореняясь в ил. Всем своим видом он утверждал: я огромен! огромен! огромен! Говорил: не надо меня трогать!
Одно меня утешало: все эти гиганты вымрут задолго до моего рождения.
Парадокс?
Да.
Но разве в нас самих не таится нечто парадоксальное? Ведь не исключено, что лет через двести какой- нибудь любознательный эрудит с другой планеты, посетив нашу мертвую, убитую бомбами и отходами промышленности Землю, с изумлением обнаружит и поймет, что виновниками свершившегося были мы сами.
Я искал место, где, по словам Лесли, был брошен Джек Берримен.
Джека (точнее, то, что от него осталось) я нашел. Обглоданный хищниками, валяющийся в траве скелет и уже заржавевший «магнум». Он тоже пользовался этой надежной, никогда не отказывающей машинкой.
Толкнув носком ботинка тут же рассыпавшуюся фалангу, я заметил, что в траве что-то тускло сверкнуло.
Серебряное кольцо.
Этот Лесли!..
Я не впервые ловил его на грубых просчетах. Он не снял кольцо с пальца Джека. Прошляпил его магнитофон.
Сунув кольцо в карман, я с минуту постоял над останками великого профессионала. Полуотравленный, измученный, я не собирался предавать его останки земле, у меня попросту не было на это времени: зато я услышал голос Лесли. Микрофон, брошенный на поляне, продолжал работать.
«Это Миллер… – услышал я. – Настоящего Ла Пара чем-то одурманили. Он сам сообщил об этом в полицию… Миллер – настырный парень. Это он пристрелил эксперта. Я этого ему никогда не прощу… Впрочем, он влип. Лучшего случая утопить Консультацию нечего и желать… А жаль… Было время, я предлагал Миллеру бросить его грязный бизнес…»
«Одарен?»
«Слабо сказано. Талантлив!»
«Он отказался?»
«У него не было выбора. Он уже тогда был запачкан. Он боялся».
«Черт с ним, – заметил напарник Лесли. – Ты взгляни, как поработала тут гроза. „Зеро“ отнесло прямо к оврагу… Дай мне ключи… – Послышался грохот, царапанье по металлу. – Ну вот, все в порядке. Я зарядил „зеро“. Теперь ее можно гонять, как электропоезд: сейф – юрский период, юрский период – сейф. Не потеряешься».
Сейф – юрский период!.. Меня как током ударило. Теперь я действительно влип. Если мне и удастся отбить машину, вернусь я в ней прямо в сейф, прямо в руки спецохраны фирмы «Трэвел».
«Держу пари, твой приятель давно загнулся… – напарник Лесли хихикнул. – Утонул в болоте, попал под молнию или напоролся на какую-нибудь ядовитую тварь… Смотри, какие там пауки… Дай автомат, я пройдусь по краю поляны… Доктор Парк просил меня привезти пригоршню камешков и листьев… Почему не удружить старику?»
«Я с тобой… Когда еще увидишь такое?..»
Что ж, решил я. Охота началась.
Тварь, похожая на голого страуса, вновь выглянула из-за куста. Она наблюдала за мной, тараща полуприкрытые мутными пленками, как у змеи, глаза. Я не собирался ломать его попугайский клюв, а просто обошел и осторожно двинулся к поляне. На опушке залег и сразу увидел обе машины. «Единица» стояла на прежнем месте, почти в центре поляны, а «зеро» (Лесли и его напарник уже установили ее вертикально) в стороне, вблизи оврага. Что делать, я еще не решил. Но не исключался, скажем, вариант торговли. Я угоняю машину и веду переговоры с фирмой «Трэвел».
Скорее всего, это был единственный вариант.
А Лесли и его напарник охотились. Я слышал прозвучавшие на берегу лагуны выстрелы. И сразу
