было.
Надир до сих пор не понимал, как Алтареву удалось получить власть. Одно дело склонить на свою сторону стражников, совсем другое — договориться с чиновниками и старейшинами. Тем более что именно Алтарев, являясь начальником стражи, не сумел предотвратить бойню на площади. В тот момент, когда разъяренная толпа терзала сабов, а муэдзин Ибрагимов убивал горожан в образе красного смерча, Алтарев ловил рыбу на дальнем арыке. Тем не менее хакимом избрали именно Алтарева.
Новый лидер не стал тратить время на торжественные речи, а вместо этого ввел в городе чрезвычайное положение, арестовал всех практикующих сабов и устроил охоту за теми, кто успел бежать. Джиннит объявили вне закона. На рекордно короткой пресс-конференции новый хаким назвал всех членов группы «Мечтателей» опасными преступниками и обещал подвергнуть их справедливому суду. Таким образом, он фактически отрекся от собственной жены и лишил Егора матери.
Надир задумался, как бы поступил его предок, могучий пастух с предгорий Копетдага, если бы его родную сестру решили затравить и уничтожить, словно дикое животное? Наверное, взял бы нож и пошел резать обидчика. С другой стороны, Азиза сама выбрала этот путь. Ослушалась мужа, бросила сына ради своей мечты о лучшем мире. Кому нужна такая жена? Здесь, далеко от родной планеты, от мудрости предков и святынь веры, все выглядело не так. Изначально простые законы и постулаты уже не казались таковыми.
— Для чего ты собрал всех на этом… ковчеге? — наконец спросил Надир.
— Хороший вопрос, — Алтарев сцепил руки за спиной. — Позволь спросить, что ты знаешь о джинните?
— Странные речи в устах того, кто лично запретил любые упоминания об этой субстанции.
— Не юродствуй, — Алтарев кивнул на раскинувшееся внизу красное море. — В нашем нынешнем положении всем этим запретам грош цена. Итак, что тебе известно?
— Только то, что было в научных отчетах. Джиннит — это что-то вроде совершенного наносинтезатора, реагирующего на человеческие мысли. Умелый саб с хорошим воображением может создать из песка все, что угодно.
— Это не так.
— Не так? Но ты же сам видел, как они…
— Создают что-то? Вовсе нет. Они всего лишь делают заказ и получают желаемое. Когда тебе нужно купить рубашку или буханку хлеба, ты идешь к принтеру, выбираешь нужный товар из списка, расплачиваешься, и машина формирует запрошенный продукт по заранее прописанной схеме. Тебе не нужно держать в голове все составляющие буханки хлеба на молекулярном уровне. За тебя это уже сделали разработчики программы. Раз и навсегда.
— Ты хочешь сказать, что джиннит уже имеет все необходимые данные? Но откуда эта информация здесь? Земля далеко.
— Я думаю, джиннит формирует свои конструкты, исходя из неких базовых ориентиров, а потом достраивает заготовку в соответствии с воображением заказчика.
— И какие же это ориентиры? — Надир не ожидал от Алтарева подобных рассуждений, присущих скорее ученому, нежели политику.
— Данные о гравитации, электромагнитных полях, молекулярном составе элементов, метаболизме живых организмов — что угодно. Арестованные сабы на допросах подтверждали, что предметы, призванные ими с помощью песка, в деталях не соответствовали исходному образу, — хаким пристально посмотрел на собеседника. — У тебя в кармане лежит зажигалка. Скажи, она в точности такая, какой ты ее себе представлял?
— Н-нет, — Надир был ошарашен осведомленностью Алтарева. Выходит, Федор все это время держал его на поводке и мог потянуть в любой момент. Сразу появилась гаденькая мысль: «Кто-то донес». Перед мысленным взором помимо воли замелькали лица знакомых.
— Только не нужно делать из меня чудовище, — поморщился Алтарев, заметив выражение лица собеседника. — Я борюсь с корнем зла, а вовсе не с его мелкими проявлениями.
— По-твоему, джиннит — зло? — Надир решил, что более шатким его положение все равно стать не может.
— Сам по себе — нет. Проблема в нас. Сабы похожи на подростков, сующих руку в омут. Что там, внизу? Волшебный меч, сундук с пиратским кладом или погибель для всего мира?
— Шкатулка Пандоры, — Надир почувствовал, что начинает проникаться идеями Алтарева. — Из-за этого ты велел казнить безумцев?
— У меня не было другого выбора. Галлюцинации сумасшедших — очень яркие. Трудно представить, какие чудовищные формы мог бы принять джиннит под воздействием воспаленного сознания этих несчастных.
«Он же параноик. Параноик, избивающий шизофреников. А я стою и спокойно разговариваю с ним». Надир повернулся спиной к парапету. Оставленный город почти скрылся из виду. В красном сумраке едва угадывались очертания зданий.
— Я бы хотел повидать племянника. Где Егор?
— Он сейчас спит, — тонкие губы Алтарева тронула едва заметная улыбка, — намаялся за день. Ты увидишься с ним позже.
Надир выключил трансляцию. Вышел на балкон. Прямо перед домом висел плакат социальной рекламы. Молодая женщина и мальчик в школьной форме стоят на склоне холма, над которым проплывают облака. Малыш указывает на облако, напоминающее слона. Надпись под картинкой гласит:
Из соседней комнаты долетали звуки старинной земной песни:
Надир попытался вспомнить название ансамбля и не смог. В молодости он, как и Егор, увлекался искусством двадцатого века. Чистое, наивное и в то же время по-своему мудрое, оно было наполнено мощной нерастраченной энергией. Предчувствием дальних светлых горизонтов. Мальчик мог бы скачать себе весь архив, но предпочитал ходить в гости к Кулиеву и слушать понемногу, растягивал удовольствие.
Скрипнула дверь, звук усилился, потом опять стих. Через секунду Егор вышел на балкон. Молча встал рядом с дядей.
— Наслушался? — Надир взъерошил мягкие черные волосы мальчика.
— Ага… Надир-абы, скажи, ты веришь, что «Мечтатели» убивают и похищают горожан и фермеров?
— Понимаешь, песок… он меняет людей, — перед Надиром возникла девочка в красном сарафане: «Куколки наказали его. Кусали, кусали…» — Как бы то ни было, я не верю, чтобы… чтобы…
— Мама никогда бы этого не сделала, — Егор улыбнулся, словно прочитал мысли дяди. — Она желает, чтобы всем было хорошо.
— Идеалистка…
— Это как?
— Это… как бы тебе объяснить… Идеалисты, они точно космонавты из песни. Смотрят с большой
