однообразия обозримого пространства я не сразу заметила, что со зрением у меня что-то не так: угол рассыпался на огромное количество снежных точек. И белых, и серых, и зеленоватых…

Успела подумать: «Ничего себе спецэффекты!». А потом случилось что-то еще. Это было почти больно: я на какой-то миг стала собой. Тремя тысячами людей. Тремя тысячами желаний, стремлений… адресов. Дорог…

Слово «душа» обрело материальность, и материальная душа оказалась тут же разорвана на три тысячи кровавых кусочков…

Это было неправильно, но где-то за болью, за страхом и желанием немедленно вернуть все обратно угадывалось другое — полет. И мир — такой, каким я хотела его когда-то видеть. Там, в детстве, где мечтала о дальних странствиях, за которыми всегда маячила возможность возвращения.

А потом практически у самого уха кто-то приказал:

— А ну-ка, назад! Совсем башню снесло? Самоубийца!

Дохнуло холодом, и меня словно отдернули от колодца, в который я вознамерилась упасть: похоже, оператор знает свое дело…

— Как осуществляется смена хозяина? — спросил Андрей.

Я криво улыбнулась:

— Неприятная процедура. Во всех отношениях.

— Извините…

— Ничего. Итак, предположим, кому-то наша лошадка понравилась… по вашему мнению, какими будут следующие шаги злоумышленника?

— Если похищение отпадает… что будет, если… попытаются убить вас?

— Погибнет вся связка. Не то, Андрей.

Он подпер пухлые щеки ладонями, наморщил лоб и стал похож на очень большого младенца.

— В таком случае, возможна попытка шантажа. Или похищение лошадки… простите… вместе с вами.

— Так. А дальше что?

— Не знаю. Это не моя специальность… но, возможно, попытка перенастроить его как-то…

— Ага. Это ближе. Спасибо, Андрей. Кстати, давно вы на борту?

— Месяц. Стандартный.

— И как вам здесь?

— Не знаю. Народ какой-то… замкнутые все. Ну, может, я что не так говорю… мрачно. Грустно. Не хватает праздника какого-то… новизны.

Может быть. Я представила праздник, каким он получился бы, если б у меня и впрямь хватило дури последовать совету. Картинка рисовалась постапокалипсическая: в карнавале на кладбище было бы куда больше эстетики…

Кажется, Андрей ушел от меня с большим облегчением. Он здесь всего месяц, а успел уже заразиться корабельной атмосферой.

Но я справлюсь. Надо только понять, почему так? Что довело население до такого скотства? Неужели же такое влияние оказала перманентная бездеятельность?

Дежурный смотрел на меня все с той же тоской. Он искренне не понимал, чего я хочу. Но оператор предельно четко сформулировал задачу на ближайшие дни: я должна заставить симбионта признать во мне хозяина. Иначе связка не сможет работать нормально. И все те годы, что я уже положила на достижение своей детской мечты, окажутся закопанными в саду большой лопатой.

— Так и будете тут стоять? Я собираюсь пообщаться с… лошадкой наедине. Это возможно?

— Не знаю, не пробовал. Прикажете привести?

— Да. А потом можете вернуться к своим основным обязанностям.

Итак, коник мой необузданный… нам с тобой нужно договориться. Ты упрям, я упрямее. Посмотрим, кто кого, да?

Уже привычно подношу к глазам линзу, декодер лежит на ладони. Пришла мысль: оператор говорил, что у меня должен быть какой-то прямой доступ… вряд ли он имел в виду использование дополнительных технических средств. Но об этом потом…

— Привет.

В ответ равнодушный взгляд. Черный. Не по цвету глаз, по выражению.

— Узнаешь меня?

Опускание век. Интересно, как с этими симбионтами в приличных-то компаниях разговаривают? А там, где работают в связке сразу несколько лошадок?

— Хорошо. Я — твоя новая хозяйка. Это-то ты понимаешь?

Выражение глаз не меняется.

А вот, кстати.

— Покажи мне руки.

Обыкновенные такие, человеческие руки. Широкие ладони. Ну. И чего мы добились? Цирк, да и только. И так каждый день.

— Ну, говорить-то ты умеешь, я знаю. Не хочешь?

Снова медленно закрыл и открыл глаза. Обожаю такие игры! Они меня с ума сведут.

— Как думаешь, зачем я здесь?

Молчит. Он знает зачем. Не мог не догадаться.

Впрочем, я понятия не имею, насколько он разумен. Наплевать, что изначально он — человек. От начальной версии, скорее всего, тут мало чего осталось. Лица вот точно не осталось.

Бесит. Не можем сдвинуться с мертвой точки больше недели…

В отчаянии уже говорю:

— Может, мне застрелиться?

И получаю неожиданный ответ. Снова одними веками, но утвердительный.

И что мне с этим делать?

Марко, в своей обычной стадии опьянения, брел по орбитальной станции на встречу с Дэном Колли. Он прекрасно сознавал, что от этой встречи ничего хорошего ждать не стоит. Но все же шел. А куда деваться? Деньги с продажи извоза в данном случае не покрывали убытков…

Именно поэтому он с утра и приложился к бутылке. Для храбрости.

Колли ждал его в салоне возле прозрачных дверей кафе для сотрудников. Лицо у него было каменное, а взгляд — тяжелый.

Колли не поздоровался, а Марко без приглашения не решился сесть на мягкий диван. Так и остался стоять виноватым школяром…

— Итак, вы снова меня подводите…

— Вы знаете, что в прошлый раз я был ни при чем! Мы подготовили эмбээра, и наш оператор…

— А могли бы догадаться, что покупатель воспользуется услугами независимого специалиста. Речь не об