Малеевка продолжалась в Грузии. Дали Евгению Львовичу на прочитку начало «Миссионеров», пестревшее квазиполинезийскими речениями. Долго мы этот язык сочиняли. Интерфиксами баловались. Бывало, слово достигало слогов этак двенадцати. Прочел Евгений Львович. Отозвался сдержанно. Дескать, пока еще судить трудно. И лишь пару дней спустя, когда я безуспешно пытался выговорить «Светицховели», поглядел он на меня искоса и осведомился не без ехидцы: «А думаете, ваши полинезийские названия легче произносить?»
Мигом всё поняли и кинулись упрощать.
В Москве я бываю от случая к случаю. К Евгению Львовичу заглядывал в гости раза два или три, не больше. И, представьте, ничего не изменилось. Приходишь, одолеваемый хандрой (мир — нелеп, жизнь — бессмысленна), а поговоришь — снова работать хочется.
Перечитал написанное и понял, что вместо воспоминаний о Малеевке получился у меня этакий панегирик Войскунскому. А потом подумал: какого черта? Почему бы мне раз в жизни не объясниться в любви Евгению Львовичу, если я его действительно люблю?
Вл. ГАКОВ
ВОЙНА ЗА МИР
В августе этого года исполняется 100 лет со дня рождения Робера Мёрля, видного французского прозаика XX века, лауреата Гонкуровской премии. Литературная критика никогда не числила его по ведомству научной фантастики, и тем не менее мир этой литературы всегда считал писателя «своим». Ведь никто не станет спорить, что по крайней мере три его романа — это научная фантастика. И отменная — особенно это относится к роману «Мальвиль».
Когда «Мальвиль» вышел на русском языке — а было это тридцать лет назад, — то у всех, кто полагал, что авторы мейнстрима способны писать хорошую фантастику, появился новый мощный аргумент в защиту своей точки зрения.
Но до этого у наших читателей состоялось знакомство с творчеством Мёрля-реалиста. Хотя антифашистский роман «Смерть — мое ремесло» (раскрывающий психологию коменданта нацистского концлагеря) и антиколониальный «Остров» большого шума не вызвали. Чего не скажешь о романе «Уик-энд на берегу океана», который в 1949 году принес автору Гонкуровскую премию и рассказывал о знаменитой операции второй мировой войны — морской эвакуации войск союзников, блокированных во французском порту Дюнкерке. Многие по сей день считают «Уик-энд на берегу океана» лучшим романом о войне вообще. Успеху книги во многом способствовало и то, что Робер Мёрль сам был тогда в Дюнкерке и наблюдал все воочию…
Вообще, знакомство с биографией писателя убеждает, что для Мёрля война — тема отнюдь не проходная. Для него это пограничная, экстремальная и, увы, столь расхожая в человеческой истории ситуация, когда испытанию на прочность подвергается не только каждый воюющий солдат, но и весь социум в целом, все наши обыденные представления, культурные и моральные нормы, идеология, коллективное бессознательное. Словом, все то, что делает нас собственно человечеством. Для Робера Мёрля это «пепел Клааса», и после «Уик-энда на берегу океана» мы вправе были ожидать от писателя новых томов его «Войны и мира». И дождались — спустя десятилетие, когда нашу тогдашнюю литературную тишь да гладь неожиданно взорвал «Мальвиль». И «литературную вообще», и научно-фантастическую — потому что на сей раз речь шла о войне и о послевоенном мире, очевидцев коих не имеется.
К «Мальвилю» французский писатель шел почти семьдесят лет.
Робер Мёрль родился 28 августа 1908 года в алжирском городе Тебесса. В судьбе его отца тесно переплелись гуманитарные дисциплины и антигуманная война. Военный переводчик капитан Феликс Мёрль в первую мировую участвовал в знаменитой Дарданелльской операции, когда англо-французские войска безуспешно пытались сломить сопротивление турок на Галлиполийском полуострове. Отец писателя тогда чуть не погиб, но не от пули или снаряда, а от тифа, и был эвакуирован в Марсель. В 1918 году во Францию переехал его сын Робер.
Он окончил в Париже престижный Лицей Людовика Великого с дипломом философа и филолога. Первой опубликованной книгой стала его докторская диссертация, посвященная творчеству Оскара Уайльда. Защитив ее, новоиспеченный доктор наук занялся преподаванием английского языка и английской и американской литературы. Читал лекции в университетах и лицеях Бордо, Марселя, Парижа, одно время его коллегой, преподававшим на соседнем философском факультете, был сам Жан-Поль Сартр.
А в 1939-м началась новая мировая война. Мёрль был призван в армию и во время Дюнкеркской операции служил, как и его отец, военным переводчиком. На английском судне молодой офицер добрался до другого берега Ла-Манша, попал в Лондон и в дальнейшем воевал в составе «Сражающейся Франции» под руководством генерала де Голля. Мёрль дважды попадал в плен к немцам, побывал в концлагере (из которого пытался бежать, но не удалось…), так что и фактура романа «Смерть — мое ремесло» взята автором не из книг. Был награжден за военные заслуги Боевым крестом — и, в общем, чудом остался жив. После освобождения Франции он вернулся к преподавательской деятельности, заняв пост профессора языка и литературы в университете Ренна, а позже преподавал в Тулузе, Казне, Руане, Алжире и Нантерре.
Еще одна любопытная биографическая деталь: в 1974 году уже признанный писатель, лауреат, живой классик французской литературы — одним словом, мэтр! — вступил в коммунистическую партию. Относиться к этому можно по-разному — особенно если вспомнить, что в ФКП тогда состояли и тот же Сартр, и Пикассо. Но в любом случае это обстоятельство явно способствовало тому, что почти все главные произведения писателя были изданы в СССР.
Последняя строка в биографии Робера Мёрля написана 28 марта 2004 года. В тот день знаменитый писатель скончался в своем доме под Парижем от сердечного приступа. Не дожив до столетнего юбилея четырех лет…
Что касается биографии литературной, то, кроме упомянутых выше реалистических романов «Уик-энд на берегу моря» (1949), «Смерть — мое ремесло» (1952), «Остров» (1962), Мёрль является еще автором шокирующего романа «За стеклом» (1970), написанного по горячим следам майской студенческой революции 1968-го. И еще полутора десятков книг, включая 13-томную историческую эпопею «Судьба Франции». В последней события национальной истории XVI–XVII веков описаны глазами главного героя — протестантского лекаря, ставшего шпионом.
Но читателя «Если», конечно же, интересуют прежде всего три фантастических романа Робера Мёрля.
К этому новому для себя жанру известный прозаик впервые обратился в 1967 году, опубликовав роман «Разумное животное», по которому позже был снят известный фильм «День дельфина» (надо сказать, имеющий мало общего с литературным первоисточником). Сам же роман стал, по сути, очередным антивоенным выступлением Робера Мёрля. Находясь под впечатлением от прочитанных книг известного американского врача, психоаналитика, писателя и мистика Джона Лилли, много писавшего об общении с дельфинами, а также от недавнего «Карибского кризиса», французский писатель пророчески предсказал использование морских братьев наших меньших в военных целях.
Но было в этой книге еще одно, что однозначно указывало на ее принадлежность к научной фантастике. Ведь перед нами еще одна история о Контакте, о выработке языка общения с иным разумом, с той лишь разницей, что наткнулись на него земляне не в космических далях, а буквально у себя под носом — в морских глубинах.
И все же после «Разумного животного» можно было бы говорить лишь об эпизодическом увлечении автора научной фантастикой, если бы вскоре не явился настоящий Большой роман — «Мальвиль» (1972). Толстенный том в не помню уже сколько сотен страниц потрясал, завораживал, будоражил, провоцировал на спор, переворачивал все с ног на голову, заставлял задуматься. А чем еще заниматься настоящей научной фантастике, как не всем перечисленным!
