течение почти двух столетий сдерживал вторжения кочевников из евроазиатских степей, смягчая силу их удара.

Важная особенность этого периода состояла в упрочении румыно-славянских связей и в культурном синтезе, сделавшем возможной ассимиляцию северодунайских славян румынским населением к концу XI в. Сближению славянского и романского населения способствовали различные факторы. Принятие славянами христианства и создание религиозной организации, подчиненной болгарской церкви, способствовали интенсификации связей между двумя сообществами. В IX–XI столетиях произошло максимальное расширение лингвистических румыно-славянских контактов, когда в румынский язык вошло значительное количество терминов славянского происхождения. Славянская письмен- /122/ ность – кириллица, появившаяся в среде книжников важного религиозного центра в Охриде, – получила широкое распространение на всем румынском пространстве. К самым ранним примерам ее использования относятся наскальные надписи в Басарабь- Мурфатларе и надпись в Мирча-Водэ (X в.). Формирование в ходе христианизации культурной однородности представляло собой важный шаг в сглаживании различий между славянским (или славяноговорящим) слоем и массой румынского населения. Следы сосуществования со славянами сохранялись, особенно в равнинном регионе, в течение всего средневековья. Они нашли отражение, например, в семантической антитезе между боярами (boieri) (термин болгарского происхождения), составлявшими класс феодалов, и румынами (rumani) – название, под которым было известно зависимое крестьянство. Славянское влияние в эпоху становления структур средневекового общества в Карпато-Дунайском регионе наложило глубокий отпечаток на все институционное, религиозное и культурное развитие румын в средневековый период.

Предположительная реконструкция политических структур Карпато-Дунайского региона, произведенная путем обобщения археологических данных о расположении и группировке поселений, может быть дополнена сведениями письменных источников. Одним из древнейших упоминаний о северодунайских румынах мы обязаны древнерусской Повести временных лет, где сообщается о «волохах» с Паннонской равнины и о битвах, которые они совместно со славянами вели против венгерских захватчиков. Более полные сведения о политических реалиях, с которыми столкнулись венгры в Дунайском бассейне в конце IX в. и начале следующего столетия, можно почерпнуть из исключительно ценного с исторической и литературной точки зрения сочинения «Gesta Hungarorum»,[128] автор которого известен как Anonymus (Р. dictus magister).[129] Аноним получил образование в Париже и стал впоследствии нотарием одного из королей Венгрии, которого на осно- /123/ ве анализа исторического контекста можно отождествлять с Белой II. Аноним писал свое знаменитое произведение в середине XII в. Как считает Хоман Балинт, он черпал вдохновение из первоисточника, известного под названием «Деяния венгров» и составленного в конце правления Ладислава (Ласло) Святого (1077–1095), в котором, в свою очередь, были использованы устные предания о княжеской династии Арпадов и венгерской знати. Известия Анонима, подтвержденные сведениями других письменных источников и археологическими исследованиями, дают достоверную картину политических отношений на территориях к востоку от Тисы в последнем десятилетии IX – начале X в.

Границы расположенного там государственного образования, во главе которого стоял вождь (dux) Менуморут, унаследовавший власть от своего деда Морута, проходили по руслам рек Тиса, Муреш и Сомеш, а на востоке его отделял от «залесской страны» лес Игфон. Резиденция Менуморута находилась в крепости Бихаря (castrum Bihor). Ее существование полностью подтверждают данные археологических раскопок. Кроме нее Аноним упоминает и другие подобные крепости (castrum Zotmar, castrum Zyloc). Вместе с обнаруженными при раскопках поселениями и укреплениями они дают представление о государственном организме, находившемся в процессе развития. В «стране Менуморута», располагавшейся в долине Тисы, жили разные народы. Этот факт отмечает Аноним, указывая, что армия Менуморута состояла «из солдат, набранных из всех племен».^{89} Рядом с румынами и славянами в тогдашнюю эпоху на этой территории обитали хазары, секеи и, вероятно, остатки аварского населения. В этой ситуации попытки выявить этническую принадлежность Менуморута следует признать абсолютно безнадежными и рискованными. Его имя происходит от термина marot, на старом мадьярском языке обозначавшего мораван. Этот «герцог» обращался к посланникам Арпада «с гордым сердцем болгарина» (Bulgarico corde, superbe[130])^{90}. К тому же, будучи подданным константинопольского императора – и как следствие, возможно, христианином, – Менуморут, согласно туманным утверждениям Анонима, придерживался полигамной формы брака. Политически это государственное образование поначалу ориентировалось на Моравию. Но хотя его страна находилась на стыке двух мощных зон влияния – Болгарии и Великой /124/ Моравии, Менуморут, обладавший преимуществом в виде грозной военной силы и возможности надзора над важным участком соляной торговли, к концу IX в. добился независимости от этих двух славянских государств, соперничавших на Паннонской равнине. Именно в таком ключе можно рассматривать его легитимистские обращения к почтенному, далекому и, следовательно, весьма необременительному сюзерену – константинопольскому императору.

К югу от Бихорянского воеводата, на территории, ограниченной Карпатами и руслами рек Муреш, Тиса и Дунай, Аноним фиксирует существование раннегосударственного образования, возглавлявшегося Гладом, которого он называет dux illius patrie. [131] Относительно большое количество укрепленных поселений, отмеченных на этом пространстве: Urbs Morisena (Чекад), castrum Keuee/Kewe (Кувин), Horom (возможно, Паланка или Прескари), крепость Vrscia (Оршова или, по другой версии, Выршец), – не позволяет точно идентифицировать его резиденцию. Большая часть данных поселений располагалась неподалеку от Дуная. В течение многих веков после оставления Дакии римлянами в эпоху Аврелиана эта территория находилась под римским и римско- византийским военным контролем. С другой стороны, археологические раскопки во Владимиреску (Глоговэц) – Араде позволили выявить, помимо гражданского поселения VIII–IX вв., большое деревоземляное укрепление трапециевидной формы, первую фазу строительства которого можно с уверенностью датировать IX–X вв. Оно было уничтожено сильным пожаром, возможно, случившимся во время венгерского нашествия. Это, вне всякого сомнения, очень важное укрепленное поселение было связано с владычеством Глада, тем более, что имя воеводы сохранилось в ряде топонимов в районе северного течения Муреша. Этническое многообразие населения воеводства Глада, столь же смешанное, как и в «стране Менуморута», нашло отражение в составе его многочисленной армии, в рядах которой болгары и румыны служили вместе с тюркскими народами (возможно, печенегами, кабарами или поздними аварами), которых Аноним обозначал этнонимом «куманы». Что касается положения банатского государства в региональном политическом контексте, то здесь сведения Анонима полны намеков: «вышедший (egressus) из крепости Видин (Bundyn), с помощью куманов», пользовавший- /125/ ся поддержкой болгарских князей в своих столкновениях с венграми, Глад в эпоху болгарского царя Симеона, вероятно, теснейшим образом связан с политической системой болгарской державы.

К востоку от Бихорянского воеводата, по другую сторону леса Игфон, по свидетельству Анонима, лежала terra ultrasilvana,[132] «которой правил Джелу, румын» (ubi Gelou, quidam Blacus, dominium tenebat). Жителями этой страны были румыны и славяне (Blasii et Sclavi), которых нотарий короля Белы считал самыми ничтожными (viliores) людьми на всем свете. Вооруженные только луками и стрелами, они терпели много бед от «куманов и печенегов». Их воевода Джелу был слабее (minus tenax) и не имел хороших воинов. Тем не менее, «землю Джелу» омывали