Взрывы, или дезинтеграция, или… мы не знаем, что делается, но это происходит по всей стране.

— Что значит «по всей стране»?

— Везде, сэр. Тысячи случаев. Так много, что мы даже не можем их сосчитать. Отчеты приходят из всех городов США.

— Господи, — колени согнулись, как поливочный шланг, в который перестали подавать воду. Президент упал на стул. В последние несколько минут хаоса ему успели сообщить только о необъяснимых взрывах в Вашингтоне, один из которых произошел на тротуаре перед Белым домом.

— Кто это производит?

— У нас нет ни единой зацепки, сэр.

— Немедленно приведите сюда Суика. И найдите директоров ЦРУ и ФБР, — он пересел на другое место и схватил телефон: — Это Харрисон. Дайте мне Макнаба. Сейчас же.

Министр обороны вышел на связь:

— Энди, ты в порядке?

— Что происходит? — президент требовал, забыв о любезностях. — Кто нас атакует?

Первым ответом была тишина. А второй прозвучал так:

— Мы не имеем ни малейшего представления.

— Что?! И это все, на что ты способен?

— Послушай, Энди. Этим занимаются несколько тысяч человек. И люди из всех остальных ведомств, которые могут хоть как-то помочь. Тем не менее… ничего. Повсюду гибнут люди и здания, но ничто не указывает на то, как и почему это происходит.

— Ерунда! Мне нужны ответы. Кто способен на такое?

И снова молчание. Затем вялый ответ.

— Никто. Размах бедствия превосходит все, что мы когда-либо считали возможным.

Руки Харрисона похолодели, даже несмотря на то, что шее стало теплее. Он почувствовал, как в нем растет желание обидеть старого друга — наорать, чтобы облегчить боль, задушившую мысли. Однако сделать этого он не успел.

— Минуточку, Энди. Мы получаем кое-какие данные. Подожди.

Когда министр обороны Макнаб вернулся к трубке, его голос дрожал.

— Мистер президент, — начал он. Формально. И это было нехорошо. — НАСА и войска противовоздушной обороны сообщают, что Землю берут в кольцо неопознанные объекты.

Понимая, что происходящему теперь кое-как нашлось объяснение, Харрисон склонился над столом, словно застывшее изображение полной беспомощности. Факты продолжали поступать: предположительная высота полета вражеских кораблей — восемьсот миль, обнаружено семнадцать объектов, слишком далеко для ответного удара, причиной разрушения являются испаряющиеся сферические области пространства, диаметр зоны поражения от восьми до пятидесяти футов, аналогичные отчеты поступают из всех стран, принцип воздействия неизвестен, количество атак уже исчисляется сотнями тысяч, предположительно миллионами, никакого принципа или видимых причин, города и страны погружены в хаос.

Телефонная трубка, казалось, стала тяжелой ношей. Силы покинули президента вместе со способностью мыслить. Его порыв никогда не сдаваться, никогда не отступать в бою был забыт. Во время этого беспомощного оцепенения он представил себе конец своей жизни, своей семьи и всего человечества. Министр обороны, испуганный и беспомощный, спросил, есть ли у него какие-нибудь предложения — снова не то, что президент хотел бы услышать.

Он не сказал ничего. Все, что он мог сделать, — это подумать, как сказать «мы сдаемся» на том инопланетном языке, на котором изъяснялись нападающие, если, конечно, у них вообще был язык.

Директор ФБР была ранена. Ее задело осколком стекла во время одной из атак. Директор ЦРУ, сообщивший по телефону, что он заболел, продлил таким образом отпуск, который проводил в своем втором доме в Истоне, штат Мэриленд, и больше о нем не было слышно.

Два аналитика ЦРУ, Киммелс и Бликс, сосредоточенно изучали отчеты на своих портативных компьютерах, периодически бросая нервные взгляды на президента. Он смотрел на них с подозрением. Они должны быть надежны, эти аналитики, раз быстро продвинулись по карьерной лестнице, но в данный момент президентом владела паранойя. Окружающие не давали ему ответов, а ведь это было их основной обязанностью.

К тому же разговоры с лидерами других держав оказались не полезнее болтовни с телефонистками налоговой службы. Русские, китайцы и руководители НАТО сказали только, что их постигла та же участь. Все они соглашались с тем, что нужно твердо сопротивляться агрессии и не отступать ни на дюйм. Бесполезные заявления.

Президент посмотрел направо.

— Мне нужно выйти в эфир и выступить с обращением. Надо их успокоить… Если мы переживем все это, если нас всех не зажарят, люди отвернутся и поджарят меня на избирательных участках в следующем ноябре.

Его бледный спичрайтер кивнул и уставился в пустой блокнот. Три телевизионных экрана, висевших на стене, показывали мигающие картинки — бесконечные сообщения о большом количестве малых разрушений по всем континентам. На одном из каналов брали интервью у горожан. Какая-то женщина говорила:

— Все как-то очень несправедливо. Мы никому ничего не сделали, а они нас бомбят. Может, нам надо как-то… спрятаться или что-нибудь типа того? Я бы здорово разозлилась, если бы не была настолько растеряна. Что мне делать?

Остальные знали не больше.

— Я не вижу в этом никакого смысла, сэр, — раздался голос из-за стола. Бернард Суик, помощник президента по вопросам национальной безопасности, заметно дрожал. — Их технологии настолько превосходят наши, что мы не можем даже определить, как это работает, и не имеем ни малейшего понятия о том, что это. Нет никакого обнаруживаемого луча или передачи энергии. К данному моменту они уже давно могли бы нас уничтожить. Но их атаки абсолютно случайны. Они направлены не по нашей основной инфраструктуре, системе обороны или высоким технологиям. В основном по гражданским. Абсолютно хаотически. Полная бессмыслица!

— Если только они не хотят посеять страх перед тем, как уничтожить нас. Если только у них нет каких-то других мотивов. Если, если, если… Вы с министром обороны должны определить, что они делают и как они это делают. Немедленно. Найдите любой их просчет, который можно использовать. Каков бы ни был их план, я хочу, чтобы вы им помешали. Понятно?

— Да, сэр. — Суик встал, собираясь уйти, но службист не открывал дверь, пока президент не обернулся и не рявкнул на него.

Харрисон погрузился в вихрь беспорядочных мыслей, пытаясь поймать хоть одну из них. По крайней мере, его жена Британи и двое детей в безопасности. Во всяком случае, сейчас. Они находились в другом бункере — пещере дяди Сэма,[1] со всеми удобствами. Но что же означало это отсутствие логики? Что означали эти атаки?

Он сел напротив одного из аналитиков.

— Что связывает все эти атаки? Что-то же должно их объединять!

Киммелс наморщил лоб, как будто у него было время на раздумья.

— Ну, мистер президент, я не могу сказать, что в выборе целей есть какая-то логика, но мы все же смогли сделать парочку выводов.

— Которые, скорее всего, не относятся к делу, — заметил Бликс.

— Да, но не совсем, — парировал Киммелс.

— Это точно, — согласился Бликс.

Киммелс посмотрел налево.

— Перестань перебивать. Ты меня отвлекаешь.

Бликс закрыл рот и вызывающе уставился на стену.

— Видите ли, мистер президент, большая часть атак происходит на поверхности. Дома, машины, парки, жилые дома. Зона поражения всегда сферическая. И обычно составляет восемь футов в диаметре